Забытые традиции новогоднего карнавала смело возвращались под крыши сельских клубов, получая даже государственную поддержку. Раззадоренные премиальными выплатами за призовые места, деревенские мужики и бабы с энтузиазмом строителей первых пятилеток принялись по всей России шить себе праздничные наряды, образы которых были взяты из фантастических фильмов.
В виду отсутствия самобытных деревенских актеров, Машке пришлось совмещать многие должности. Как настоящий режиссер и актер в одном лице, она, приняв облик Снегурочки, расхаживала по сцене в поисках образа. Узнать в ней старуху, которая еще пару недель тому назад купила себе гроб, было невозможно. А деревенский люд мало беспокоило исчезновение взбалмошной старухи.
Краснопахарьский колхозный инженер Колька Крюков, внук Канонихи, по кличке «Крюк», влюбился в Машку с первого взгляда. Забросив все дела, он через страсть, так проникся к современной культуре, что буквально за десять дней выбился в ведущие актеры сельского театра. Не сводя глаз со Снегурочки, Крюк вживался в роль «Деда Мороза», по «Станиславскому» – не смотря на плюсовую температуру в помещении, даже «сопли» по непонятной причине замерзали в его носу, превращаясь в настоящие сосульки. Его сердце, словно граната, рвалось от любви, и этот факт вызывал в нем необыкновенную работоспособность.
Желание покорить сердце Балалайкиной было таким страстным, что он выкладывался на сцене до последней капли силы. Крюку было уже двадцать пять, и он не мог упустить возможность построить с новенькой отношения. Словно влюблённый Ромео, Крюков держал Максимовну в поле своего зрения, чтобы вовремя пресечь попытки деревенских воздыхателей покуситься на её плоть.
Максимовна, еще с младенчества прониклась к Николаю материнской любовью. С его бабушкой, они всю жизнь были закадычными подругами. Ну не могла Максимовна представить себя в роли воздыхательницы с человеком, который был моложе её на шестьдесят лет.
Но в тайных закромах её сердца, где- то предательски тлел уголек любви и надежды, что все изменится и придет весна, и она решится и пригласит Кольку Крюка на сеновал. Спрятавшись за занавесом девка, сквозь щель наблюдала за Николаем, считая своим долгом, дать ему правильный вектор его культурного развития. Крюков даже не заметил, как злой «Купидон» после первой же репетиции, тайно подкрался, и влепил ему промеж лопаток каленую «стрелу» любви. Пронзив сердце насквозь, она застряла в груди, и так заныла, так заныла, что вывернула его душу наизнанку.