– Вау! – прокричал Дракула, и продул дымящийся ствол «вундерваффера».
Народ замер в оцепенении. Музыка стихла. Над танцполом повисла угрожающая тишина.
Кузнец, опустив глазенки в пол, почувствовал, что за испорченный праздничный реквизит, его сейчас будут жестоко бить. Он бросил в сторону «плазмомет», и словно рак пополз в сторону выхода. Из-под шапки он смотрел по сторонам и понимал, что буквально через мгновение, и месть горемыкинцев будет для него жестокой и болезненной.
– Мочи урода, – услышал он боевой клич. Толпа, забыв, про инопланетян, двинулась на него стараясь получить ответ.
– А че… Я ничего… Оно само стрельнуло, – стал оправдываться кузнец, пробираясь к выходу.
Тетя Соня, уборщица клуба первого уровня появилась нежданно. Увидев голый ствол и кучу обрезанных веток с игрушками, поняла всё… Выдернув из метлы деревянный черенок, она с нечеловеческим криком бросилась на возмутителя спокойствия, и стукнула ему палкой по хребту.
– Ой, мама, – успел проговорить кузнец.
Он понял, что это был сигнал, и сейчас последует расплата за совершенное деяние.
Народ был в шоке. Участники карнавального дефиле смотрели, то на голый ствол, то на рассвирепевшую бабу Соню, то на улепетывающего Прохора, который в позе уползающего рака двигался прочь из клуба. Оцепенение было мимолетным. Сообразив, что виновник должен быть, наказан, кто-то из жителей села Горемыкино громко проорал, ввергая публику в управляемый хаос.
– Бей гада! Он нам праздник испортил…
Молодежь одержимая чувством справедливости бросились на кузнеца, как бросаются пчелы на медведя, влезшего в дупло за медом.
– Ой, ухи мои ухи, – заверещал Прохор, прикрывая огромными ручищами свои уши. – Не по голове! – кричал кузнец. – Только не по голове! Завернувшись в расстегнутый полушубок, он забился в угол, продолжая что-то кричать, но его уже ни кто не слышал. На его мольбы о пощаде, удары следовал один за другим.
– Получай, гад! Извращенец, – орал кто-то из толпы.
В эту секунду авторитет кузнеца Прохора, как мастера молотка и огненной стихии, рухнул ниже плинтуса. Свернувшись в позу вареной креветки, он еще сильнее забился в самый угол помещения, оставив для нанесения побоев, только мышечную зону ягодичного отдела. В такой позе Прохор лежал несколько минут, пока кто-то из односельчан не увидел, валящуюся пластиковую челюсть «графа Дракулы».