– Видишь – народ подготовился, – стуча зубами от холода, выдавила я.
– Китайские туристы. Куда ж без них? – ответила Юлька, ища глазами своих соседок. – Проспали, похоже.
Мы подождали еще несколько минут, и двинули по тропинке вдоль реки.
– Ну ничего. Одни прогуляемся. Может, как раз расскажешь мне про своего доктора?
– Что рассказывать, Юль? Ты и так всё знаешь…
– Я знаю, что ты не стала бы спать с первым встречным, вот что. И этот твой гематолог, Никита Николаевич, вообще не производит впечатление…
– Я не его имела в виду! Меня не он спас.
– А кто ж тогда? Ты представь себе – нам говорят, что у тебя агрессивная форма болезни, последняя стадия. Лечение будет опасное и маловероятно, что поможет. Тебя переводят в интенсивную терапию и неделю о тебе ни слуху, ни духу.
– Я ту неделю вообще плохо помню…
– Рома ставит на уши весь мед персонал и выясняется, что ты вовсе не в реанимации, а в частном крыле. А Никита Николаевич говорит, что ты вдруг подписала отказ от химиотерапии. Представляешь, в каком мы были шоке? Решили уже, что ты сдалась и мать послушала – она ж к небе каждый день новых шаманов, колдунов всяких водила…
– Всё было наоборот, Юль. Андрей уговорил меня попробовать экспериментальный препарат, не сертифицированный у нас. Хотя показаний к его применению не было никаких. И провёл диагностическую операцию, которую не имел права проводить, – я откинула с шеи волосы и указала на небольшой продолговатый шрам.
– Ох и ничего себе… Что ж ты молчала? Мы с Ромой поддержали бы тебя, на что бы ты тогда не решилась!
– Да я не в состоянии была рационально мыслить. И верила всему, что он мне говорил. То есть, фактически – за меня решения принимал едва знакомый человек. И если всё это вскроется… головы полетят. Никиты Николаевича, прежде всего, под носом у которого это всё происходило.
– Откуда он вообще взялся, этот Андрей? Вы ведь не общаетесь теперь, как я понимаю?
– Не общаемся. Я ничего вообще о нём не знаю. Через несколько дней после начала терапии стало ясно, что его диагноз был верным, препарат помогает и новый прогноз для меня – полное выздоровление. И он исчез, не попрощавшись.
– Расскажи лучше, как у вас до постели дошло. Это было не сразу после операции?
– Нет, конечно. За день до выписки.
– Дальше, – поторопила Юлька.
– Что, прям в подробностях?