Однако, в отличие от древнегреческих медиков, которые постепенно исключали абсолютные яды из своего арсенала, китайская медицина шла по другому пути. Китайские врачи, напротив, начали активно включать ядовитые вещества, такие как аконит, в свои рецептуры. В трактатах того времени аконит считался «повелителем сотни лекарств», и его наличие было крайне распространено в лечебных формулах. В греческой же фармакопее аконит упоминался только как средство для убийства волков и не имел никакой терапевтической ценности.
Этот контраст стал более выраженным в Средневековье. В Европе врачи считали, что яды обладают уникальной разрушительной природой, особенно после чумы XIV века. В то время как европейская медицина постепенно стала отделять яды от лекарств, в Китае яды заняли центральное место в терапии.
Как объяснить эти различия? Возможно, в основе лежат разные философские взгляды. Платон, например, негативно относился к двусмысленности слова «фармакон», опасаясь, что это поставит под угрозу рациональное мышление и знание. Влияние таких взглядов проявилось в трудах Галена, который предложил теорию, согласно которой яды – это вещества с особой разрушительной формой. В результате в Европе яды постепенно стали рассматривать исключительно как вредоносные субстанции, в то время как в Китае они сохраняли свою значимость в медицине.
В древних даосских текстах, таких как «Дао Дэ Цзин» и «Чжуан-цзы», мир описывается как вечное взаимодействие сил инь и ян. Это непрерывное преобразование противоположностей глубоко повлияло на китайскую медицину, в том числе на подход к использованию ядов и лекарств. В традиционной китайской фармакологии яд и лекарство не рассматриваются как четко разделенные сущности – их эффект зависит от контекста и применения. Как говорится в одном из древних текстов: «Для всего сущего под небом нет ничего более губительного, чем яд аконита. Однако хороший врач хранит его, потому что он полезен».
С начала Нового времени в Европе возрос интерес к ядам как к потенциальным лекарствам. Одним из главных новаторов этого периода стал Парацельс, швейцарский врач и алхимик, который бросил вызов традиционным взглядам на медицину. Его знаменитая фраза «Все – яд, и нет ничего без яда: одна только доза делает яд безопасным» напоминает древнегреческое представление о фармаконе – веществе, способном быть как ядом, так и лекарством. Однако Парацельс пошел дальше, утверждая, что все вещества содержат полезные и вредные элементы, а задача врача – очистить их от яда, чтобы они могли исцелять.