Мой друг, его прозвище было «Барс», был настолько же умным, насколько и бесстрашным, мы часто попадали с ним в разные передряги, но он всегда нас вытаскивал сухими из воды. В две тысячи двадцать девятом мы попали в тюрьму за призывы к митингам – это была очень суровая колония строгого режима. Нас не выпускали на прогулки, кормили помоями и держали в одиночных камерах, чтоб мы не могли ни с кем переговариваться. Был там один охранник по имени Владимир, он восхищался нашими идеями и очень хорошо к нам относился. Передавал записки, которые мы строчили друг другу, и иногда приносил нам нормальную еду. Жаль, что он работал сутки через трое, один день из четырех мы могли дышать ровно.
Начальник тюрьмы приказал всем охранникам и надсмотрщикам время от времени заходить к нам в камеру с дубинками и избивать нас до изнеможения, но не до смерти.
Камера Барса была первой, если заходить со стороны главного входа, поэтому он всегда получал первым, я слышал его мучения, но это не были крики или стоны, он всегда держался достойно. По коридору доносились только удары и шлепки дубинками и тяжелыми кирзовыми сапогами. Я уже знал, что скоро мой черед получать порцию синяков, ссадин и переломов, только вера в наше дело не позволяла мне опустить руки, я знал, что они хотят сломать настрой, характер и самих нас. Когда закрывалась дверь в камере «4», я уже ждал в предвкушении двух амбалов Якова и Павла, сегодня была их смена. В замочной скважине ключ провернулся не менее шести раз, дверь распахнулась и в камеру номер «8», именно в этой камере меня держали, вошли Яков и Владимир, я был в ступоре от удивления, что Вова принял участия в избиении моего друга.
– Давай с ним разберусь я, а ты пойди на обед, – обращается Вова к Якову.
– Неет, я знаю, как ты с ними разбираешься, даже пальцем их не трогаешь. Я тебе не Игорь, которого ты отправляешь на обед. После тебя на них даже царапины не бывает, думаешь почему мы теперь в одной смене? Я не дам больше спуска ни тебе, ни им.
– Почему ты так жесток? Тебе они ничего не сделали. А ты с ними поступаешь так, будто у вас личная вендетта. Поставь себя на их место.
– Я был никогда не попал на их место, эти суки слишком много себе позволили за это и отбывают наказание, а мы с тобой каратели, мы как Господь, очищаем от грехов, – рассмеялся Яков.