– Спасибо, – улыбнулась хозяйка. – А вы, Григорий Степанович, решили спортом заняться? Намедни по дорожке бежали.
– Да просто хочу мышцы размять после холодильника. Хорошо здесь у вас, деревьев много, легко дышится. И вот думаю временно перебраться на вашу палубу, домик поставить, не возражаете?
– Палуба, как вы говорите, не наша, дендрарий-то общий.
– Но вы здесь одни живёте, может, думаю, уединение вашей семье требуется.
– Мы в дендрарии живём, потому что у меня работа здесь. Точнее, была. Но и сейчас продолжаю присматривать за подопечными.
– Премного наслышан о ваших удивительных опытах. И что же, эти искусственные животные хорошо плодятся, не мрут?
– Слава Богу, на Планете, где мы их посеяли, популяции устойчивы, там хорошие условия.
– А вы так и не придумали название той планете? Я заглянул в космоатлас, у неё до сих пор числовое обозначение.
– Мы биологи, а не астрономы. Называем просто Планетой.
– А-а, понимаю, – усмехнулся в бороду Григорий Степанович, – оставили эту честь своим подопечным. Что ж, красивое решение. Только надо ведь ждать, когда они там эволюционируют, в разум войдут, чтобы названия свои придумать. Это же уйма времени.
Хозяйка подняла бровь и на лёгкую насмешку гостя ответила:
– Как говорят креоники, для вечника нет времени…
– …но есть неизмеримый смысл происходящего, – продолжил цитату гость. – А вы знаете, кого в древней России вечниками называли? Вовсе не вечно живущих, а бедолаг, приговорённых на пожизненную каторгу.
– Вот как? – удивился Сергей Николаевич. – Одинаковые слова, а смысл разный. По-научному это называется «омонимы». Я ведь филологией увлекался, прежде чем за физику взяться. А вы, наверное, занимались древней историей?
– По первой профессии я почти ваш коллега – математик, программист, обслуживал искины на кораблях. Но чего-то мы в сторону ушли, – Григорий Степанович повернулся к хозяйке: – Извините меня великодушно, Елена Петровна, что толки людские пересказываю, но слышал я, что вы не сразу в стазис-камеру, в холодильник-то, вернулись, когда ребёночка родили.
– В этом нет тайны. С ребёнком я была три года в своём биологическом теле.
– Значит, для вас важно, чтобы малыш общался не с даблом, а с живым человеком?
– Разницы между даблом и человеком нет, вы же знаете, – ответил за жену Сергей Николаевич. – Дабл дублирует наше тело в точности до каждого атома. Или вы, коллега, о другом хотите подискутировать – о переносе сознания?