«Надо настраивать отношения с местным населением» – шепотом продолжили близнецы.
Четверка командиров, во главе с лейтенантом, по офицерски чеканным шагом, красиво подошла к священнослужителям. Военные достойно выполнили русский ритуал встречи.
Тем самым, сразу же расположили к себе женскую часть общины села, в независимости от национальности. Уловив момент, Баринов срочно изобразил открытую улыбку на симпатичном русском лице. Женщины синхронно, тихо и восхищенно вздохнули.
В женском вздохе присутствует мистика: легкий и невесомый, как пух, он успокаивает сразу и надолго: как детей, так и мужчин. Казалось, что марево напряжения, висевшее над селом, исчезло. Лейтенант воспользовался тишиной и произнес краткую, эмоционально выверенную речь о целях и мирных намерениях прибывшего взвода.
Речь комвзвода успокоила сельчанок окончательно, они заулыбались. Женщины уже мысленно выбирали, стреляя глазками по строю солдат, кого они возьмут на постой.
Иван не знал, что он тоже выбран, правда, не на постой, а в мужья.
Да, да, только так и никак иначе! – решала свою судьбу, стоявшая в толпе Люба Ванюшина.
Лейтенант почувствовал пристальный взгляд и начал искать его источник. Сделал он это быстро и обомлел. Никогда прежде он не видел таких красавиц. Словарный запас офицера, скупой на эпитеты, не мог выразить всех эмоций, прочувствованных в доли секунды Бариновым.
В результате в голове лейтенанта пульсировала лишь одна мысль: «Эта женщина должна быть моей». Люба обладала природной, необузданной красотой сибирских казачек, над которой веками трудились представители многих наций. Шарм добавляли независимая стать и отсутствие страха, как такового. Она выросла защищенная и опекаемая мощным отцом и четырьмя братьями.
Офицер, в свою очередь, поразил ее своей неместной внешностью и шикарным обличием. Девушка видела такую форму только на фотографиях своего отца, сохранившихся со времен первой мировой войны.
Стряхнув с себя оторопь, комвзвода занялся размещением взвода в селе.
Братья снайперы, с нарисованным тут же мандатом, ринулись экспроприировать часть трактира под комендатуру, согласно законам военного времени. Бедный владелец, местный китаец Саса ничего не подозревая, в лес не ушел. Он находился в рядом стоящей лавке, торгующей всем и вся, и проводил ревизию, ругая на смешном русском своих приказчиков. Он был так увлечен процессом вскрытия воровских схем своих продавцов, что не обратил внимание на шумиху вокруг. Лицо Сасы по-европейски побледнело, когда через окно он увидел двух вооруженных амбалов в военной форме, поднимающихся на крыльцо, находящегося напротив, его любимого трактира.