Я достал из кармана черный камень, который Кори отдала мне после того, как мы пришли. Он был по-прежнему холодным, но теперь его вибрация стала сильнее, ощутимее. Он словно резонировал с тем, что происходило в доме. Был ли он причиной этих явлений? Или просто реагировал на них, как сейсмограф на землетрясение? Я поднес к камню осколок Наблюдателя. Взглянул сквозь него. Камень оставался черной дырой, но исходящие от него нити света, которые видела Кори на станции, теперь были ярче, интенсивнее. И они не уходили в одну сторону. Они тянулись во все стороны, пронизывая комнату, уходя в стены, в пол, в потолок, словно паутина. И в точках пересечения этих нитей свет сгущался, пульсировал. Одна такая точка была как раз в том углу, где скрипели половицы. Другая – у книжных полок, откуда доносился шорох. Третья – за стеной у камина, где кто-то царапался. Камень и осколок показывали нам карту паранормальной активности в доме. Или карту трещин в реальности, которые здесь, в этом месте, были особенно многочисленны и активны. И эти трещины реагировали на наши эмоции, на прочитанные слова, на само наше присутствие. Дом был не просто домом. Это был узел. Точка пересечения миров или состояний реальности. Место, где завеса истончилась. И теперь, когда мы потревожили его своей болью и своими вопросами, что-то начало просачиваться сквозь эту завесу.