Низвицкий поставил на землю туристическую сумку, которую собрала жена, и вытер разом вспотевшие ладони о штаны. Страх усиливался с каждой минутой. Молнией пронзила мысль, что за ним могут следить, и он беспомощно оглянулся. Но во дворе никого не было, лишь у крайнего подъезда играли маленькие дети. Низвицкий снова перевел взгляд на машину и чуть не заплакал. В отражении на тонированном стекле он увидел себя – обрюзгшего пузатого старика, больного и беспомощного.
Он все понял. Арсен не покупатель, он всего лишь пробивал обстановку, собирал информацию. Низвицкий даже сплюнул от горького разочарования – он вспомнил, как самодовольно и важно вел разговор, чувствуя себя значительным и уже почти богатым. Арсен же, наоборот, был деликатен и вежлив, почтительно слушал и мало говорил.
Конечно, Низвицкий обратил внимание на золотой перстень-печатку на безымянном пальце своего собеседника. Вещь не из дешевых – это не «гайка» из самоварного золота, как у «новых русских», довесок к «бисмарку» в палец толщиной на шее, а изящное произведение ювелирного искусства. Тонкий узор красиво сплетался, и в нем не сразу угадывался циркуль на заднем плане. И вот эта ненавязчивость, стремление не акцентировать главный масонский символ, почему-то подкупила Низвицкого. Ему захотелось блеснуть эрудицией, произвести впечатление.
Он доверительно сообщил, как бы невзначай:
– А вы знаете, что сто лет назад, на пике развития движения, в Америке было почти восемьсот тысяч масонов?
Арсен проследил его взгляд и, поправив перстень на пальце, усмехнулся.
– Это подарок. Как раз из Америки. У меня там дядя живет в Вашингтоне.
Низвицкий понимающе кивнул:
– О, Вашингтон, это как раз самый масонский город Америки. Там даже в архитектуре отражена их символика.
Арсен спросил:
– Доводилось там бывать?
– Да, пару раз. Я ездил на симпозиум года три назад. Кстати, масонов в начале нашего века было так много, что разные ложи сформировали «Масонскую Ассоциацию взаимопомощи». И одной из важных задач этой ассоциации было выявление тех, кто пытался себя выдавать за масонов. Потому что уже в то время, напомню, это в конце девятнадцатого века и начале двадцатого, появилось много самозванцев, мошенников, пытавшихся нажиться на настоящих вольных каменщиках.
Арсен согласился:
– Вот как раз это мне известно. Дядя рассказывал. Выпускался даже специальный циркуляр, в котором указывали приметы и фотографии самозванцев. Но вы можете не сомневаться – мой дядя самых честных правил. Он член ложи Александрия. И, в общем-то, я выполняю его поручение. Эта рукопись интересна определенным людям в его окружении.