Он посмотрел на меня прищурившись.
– Да. Охотников вывозим.
– А может, по пути меня забросите? Мне надо на участок продукты доставить.
– А ты откуда?
– Да геологи мы. В прошлом году работать здесь начали. Вот базу строим на Рабочей.
– И куда тебе надо?
– В район Гоуджекита.
– Покажи на карте.
Я показал. Он посоображал немного, потом ответил:
– Нет, по пути не получается. Крюк надо делать. А у меня люди почти пять месяцев в тайге сидят. Сезон закончен, мясо, шкурки вывозить надо. А тут погода меняется, сам же слышал. Не могу.
Тогда я сказал, как на всякий случай научил в городе Вадим Семёнович:
– Ну тогда рейс за наш счёт. Вам же выгодно будет…
Но Павел Сергеевич даже не дослушал.
– Не могу. У меня каждый час на счету. А тебя завозить – на час крюк и получится.
Я посмотрел на диспетчера: может, замолвит словечко? Но Петя выпятил губу и развёл ладони в стороны.
– И когда же вы закончите? – спросил я.
– Ну, дня четыре ещё, может, пять, – ответствовал Павел Сергеевич. – И то если погода будет.
– Ничего себе, – пробормотал я. – А там продукты на исходе. Голод скоро начнётся.
– Так уж и голод, – засомневался Павел Сергевич. – В тайге всегда можно мясо добыть.
– Это в тайге. А они в горах сидят. Там мясо не ходит.
В диспетчерской повисло молчание.
– Ты вот что, – помягчел Павел Сергеевич. – Приходи завтра, с утра. Может, в нашу сторону не будет погоды, а к тебе, наоборот, прояснение. Лови момент, короче. А так никак не могу. У меня тоже люди там, домой хотят.
Я направился к двери. Петя-диспетчер крикнул вслед:
– Телефон запиши. Чтобы пешком сюда не мотаться.
– Да нет у нас пока телефона. Сам приду, – пообещал я и вышел.
На пустыре возле нашего домика стоял древний, как мамонт, ЗИЛ-157 неопределённого цвета – что-то серое с бурым и зеленоватым. Матвеич и плотники, молодые парни моих лет, по виду местные, разгружали большие деревянные щиты. Водитель сидел в кабине с открытой дверцей и курил. Махнув прорабу рукой, я поднялся на крыльцо и вошёл в избушку.
Стас в своей каморке монотонно бубнил в гарнитуру: «Ень-сорок восемь, я Ень-полста пять, как слышишь, приём». Потом покрутил что-то в аппаратуре, пощёлкал тумблерами и снова начал: «Ень-сорок восемь, а сейчас слышишь?» Из наушников доносилось: «Полста пятый, ответь, я тебя не слышу». Минут через десять Стас обернулся ко мне и сказал: