– Во Владивосток. – бросаю мрачно, выглянув в окно.
– Ёху-у-у. – тянет Диана, присвистнув. – Это же совсем другой округ. Только не говори, что собираетесь открывать там филиал.
– Нет, Слава Богу! – благодарно повышаю голос. – Отец хочет ввести в прайс китайскую канализацию. Мне надо договориться о меньшем объёме поставок. – рассказываю максимально коротко, дабы не грузить сестрёнку лишней информацией. – Не знаю только, насколько это выполнимая задача, но попробовать стоит.
Она молчит достаточно долго. В трубке раздаётся тяжёлый вздох, а за ним тихое:
– Что с тобой случилось в армии?
Зажмуриваюсь до боли в висках. Прислоняюсь лбом к нагретому солнцем стеклу. И всё же признаюсь. Пусть знает, что не только ей досталось.
– Влюбился. Сильно. А потом меня разъебали.
***
К вечеру всё же заставляю себя сесть за работу. После трёх часов в спортзале и бодания с грушей удалось, наконец, переключиться. Судя по тому, что нахожу в интернете о китайской компании, просто не будет. Не зря же они выставляют такие минимумы. На всякий случай подбираю другие варианты, если этот не выстрелит. Они неидеальны. Цены выше, качество хуже. Но отбрасывать их не спешу. Пусть будут на всякий пожарный.
Весь день наяривает Оля. Шлёт гневные текстовые сообщения и слезливые – голосовые. Где убеждает меня, что порвала со своим папиком ради меня и готова на любые компромиссы. Не цепляет. К такому типу людей у меня давно выработался иммунитет. Ей не знакомы искренние чувства. Она умеет любить только себя, свой комфорт и чужие деньги, которые этот комфорт обеспечивают. Даже если бы это было не так, от идеи с нормальными отношениями и всеми вытекающими я давно отказался. У меня трое младших братьев. Вот пусть они и продолжают род Диких. А с меня хватит.
Сначала Аля атаковала. Стоило вернуться домой, и через два часа она была уже у меня на пороге с «моим» сыном. Посмотрел на малого и сразу понял – чужой. Кожа смуглая и выраженная горбинка на носу. Она как раз после меня с армяном крутила. Вот и накрутилась на мать-одиночку с худощавым, сопливым, вечно болеющим и ревущим мальчишкой. Только для удовлетворения своего разбитого сердца согласился на тест ДНК. Хотелось кому-то сделать в отместку так же больно, как сделали мне. Завьялова попросила волосы и обещала сама всё сделать. Но я оставил семью, которую год не видел, запихал её с пацаном в машину и повёз в лабораторию в другой конец города. Она отнекивалась, тряслась, говорила, что в своей клинике лучше. Не слушал. С мрачным удовлетворением давил на педаль нового Крузака. В итоге разревелась и сказала, что не надо никакого теста, ребёнок не мой. Сломалась бы раньше, не тратили бы время. Вот только у неё хватило наглости после всей вытворенной ей дичи просить у меня помощи с ребёнком. Мол, отца у него нет, её родители знать её не хотят из-за того, что бросила такого замечательного парня, как я. А пацанёнку нужен пример мужчины. Я её послал. Цинично расхохотался в лицо, подвёз к дому и высадил возле подъезда, предупредив, что если ещё хоть раз появится в моей жизни, о её блядстве узнают не только её предки, но и бабуля с дедулей, которые периодически подкидывают копейку, веря в ложь, которую она и моим наплела. Узнал о ребёнке, отказался и сбежал.