«Падение латника с такой высоты, наверняка пробило бы бронированные ворота в преисподнею», – почему-то подумалось мне, когда раскрученный в полете молот, встретился с черепом, лежащего ничком демона. Хруст костей, грохот стали о камень, вой демона, оборвавшийся на высокой ноте и наконец, наступила могильная тишина, которая погребальным саваном, глухо опустилась на давно мертвую залу, навсегда покинутую своими хозяевами.
Я мрачно обозрел побоище, устроенное нами, и тяжело опустился на пол, глядя как разбившийся на части, искореженный доспех, конвульсивно пытается шевелить стальными конечностями, разбросанными по груде камней, под которыми нашел свой конец демон огня. Я распустил покалеченного пета, и без сил откинулся на каменную стену кузни, с крыши которой, совершил свой последний и победный полет, бывший предводитель подгорного королевства гномов. Пусть после смерти, спустя века, но все же он, благодаря мне, смог покарать то зло, которое его подданные откопали, в своей неуемной жадности, в корнях старых гор, себе и ему на погибель.
Глава 6.
Мир Аннатара. Подземные чертоги гномов. Награда.
Поднявшись после почти получасового отдыха, который был мне жизненно необходим, для восстановления сил и маны, я подошел к поверженному демону. Тело его было полностью скрыто под огромными каменными обломками. Снаружи, теперь уже бессильно, лежал раздвоенный чешуйчатый хвост, а с другой стороны, этого импровизированного каирна, торчала практически расколотая напополам, черепная коробка демона, с которой клочьями свисала его чешуйчатая кожа. Я задумчиво стоял над ней, глядя на потухшие глаза твари.
– Забери хвост, глаза и зубы! – Прозвучало сверху, и я непроизвольно дернулся, когда увидел зыбкий призрак того, кто еще час назад сражался бок о бок со мной, в виде бездушного скелета, призванного мной.
Латы, а точнее то, что от них осталось, все еще лежали сверху, на камнях, кусками бесполезного, местами рваного и искореженного железа. В них ярко белели кости, давно павшего воина, а над ними, сейчас висел полупрозрачный призрак бородатого гнома, с горящими потусторонним светом глазами и все еще державшим бестелесный аналог своего страшного боевого молота. Он едва заметно светился мертвенным белесым светом, а его абрис, немного расплывался, дрожа и по краям уже исчезая, словно призраку было трудно удерживать свою форму. Я подумал, что у меня начались галлюцинации, но все же продолжил вслушиваться в шепот, который доносился от него, едва слышно: