Длинная улица или даже проспект, был так же необитаемым, по крайней мере, в том месте, где я его пересек. Напротив стоял такого же типа дом и для начала я решил исследовать его. Те же бетонные стены, те же разделенные на клетушки квартиры, те же коридоры тянулись через все этажи. Здесь так же не было никого, и ничем не примечательный дом мной был оставлен, после нескольких часов бесплодного блуждания по пустым его помещениям.
Следующий дом, затем следующий, и еще один такой же бетонный короб, не принесли мне ничего, кроме потраченного времени. Я чувствовал, что этот квартал не даст мне новостей и пересек поперечную улицу. Я остался на том же проспекте, но после перекрестка, дома стояли уже не пяти, а семи этажные. В принципе не было разницы между ними изнутри, за исключением дополнительных двух этажей, а следовательно и времени, потраченного мной на пустопорожние исследования.
Усталости я не ощущал, хотя мне начало казаться, что скорость моего перемещения несколько, едва ощутимо, но все же уменьшилась. Следующие два дома оказались тоже пустыми, хотя в последнем, я краешком своего сознания, ощутил небольшую яму или рытвину, на одном из этажей. Трудно описать ощущение, когда ты бесплотен и не обладаешь органами чувств. Просто во время перемещения, в этом месте, я как будто немного просел в своем прямолинейном полете, а затем вернулся на прежнюю высоту, продолжив свой путь, пролегающий прямо посреди коридора.
В тот момент я почувствовал то, что это уже было когда-то раньше, или, по крайней мере, было очень на то похоже. Немного покопавшись в памяти, я наконец-то нашел подходящее сравнение. Так я себя чувствовал, когда сидел в железном ящике, который летел куда-то на многокилометровой высоте и иногда проваливался в полете. Память мне подсказала и термин, который тогда озвучили мне – воздушная яма.
По большому счету, мое перемещение нельзя было назвать полетом, потому что у меня не было тела, и держался я в воздухе не благодаря аэродинамике. На самом деле, мне и воздух то был не сильно нужен, для такого моего перемещения. А если быть до конца честным, я совсем не был уверен даже в его наличии на этой планете, после той катастрофы, убившей на ней абсолютно все живое.
Только осознав последнюю мысль, я вдруг понял, чего мне не хватало подспудно, во время исследований домов и улиц. Я не заметил в них абсолютно ничего живого. То есть вообще ничего. Не было зверей, не было грызунов, не было насекомых, не было даже тараканов, хотя, казалось бы, куда от них деться? С растительностью было то же самое. Перед домами, там, где обычно растут газоны, не было даже земли, не говоря уже о траве, деревьях и кустах. Только пыль, тлен и серая поземка. Ветром трудно было назвать эти жалкие дуновения, но даже они умудрялись носить в своих слабеньких потоках пыльные дорожки и небольшие облачка тлена.