Не имея легких, носа и рецепторов, я не мог опознать тот газ, или смесь газов, что сейчас служили планете атмосферой, но мне почему-то казалось, что вдыхать его никому из живых, если таковые остались тут, без защиты органов дыхания, совсем не стоило. Воздухом, в том понимании, которое раньше вкладывалось в ту смесь газов, что окружала нас, здесь сейчас и не пахло. Меня все больше занимал вопрос, встречу ли я тут кого-то, ну хоть кого-то из живых, или я единственный, кто еще бродит по городу, в поисках хотя бы себе ныне подобных.
Я себя относил, как это не парадоксально звучит, к стану живых. «Я мыслю – значит, я существую». Этот постулат еще никто не отменял, и мне это служило достаточным основанием, чтобы считать себя таковым. Еще одним постулатом, которым я руководствовался все последующие дни: «Не важно, с какой скоростью ты движешься, главное не останавливаться».
Как бы это не казалось странным, но это все же принесло свои плоды. Не скажу, что это были сладкие и сочные плоды, но все же, хоть какие-то. На исходе не помню уже какого по счету дня, когда я перебирался уже через незнамо какую по счету улицу, я почувствовал поток чьего-то внимания. Это было похоже на слабое дуновение ветерка, вдруг тронувшего мое сознание, но форму я при этом не потерял, мой шар оставался идеально ровным. Поразмыслив, я завис на месте, решая сменить ли направление своего движения. Чужое внимание я ощутил сбоку от себя. Решив, что мне хватило уже полного одиночества, я двинулся вбок. Достигнув очередного строения, больше похожего на фабрику, а не на жилой дом, судя по отсутствию в стенах оконных проемов, я быстро облетел нижний этаж и вылетел на лестницу. Именно на ней меня ждал он.
Почему он, а не она? Я не знаю. Трудно думать о себе в каком-то роде, когда полностью отсутствуют какие-либо вторичные половые признаки, да и где им быть, когда ты незнамо кто и тела у тебя нет абсолютно никакого. Скорее это ощущалось по формам его мыслей, или способам логических построений его фраз. Хотя и фразами назвать трудно то, что не содержит слов, да и звуков, как средства их передачи. Мы обменивались мыслями, а еще точнее – мыслеобразами. Это когда получаешь целый пакет информации, содержащий не только мысль, но и визуальный образ того, о чем в ней идет речь. Ведь гораздо проще представить и передать картинку, к примеру, кабриолета, чем начать описывать его словами, начиная с покрышек и заканчивая цветом и формой его сложенной, откидной крыши.