Бухнула дверь. «Ушёл. Закрыл ли избу-то… всё тепло выстынет». Лизавета обернула ноги фланелькой, надела новые бурки. «Просто-орно…». Она вымела залетевший снег, плотней захлопнула сенцы. Не зажигая света, прилегла на сундук. Лизавета любила посумерничать. «Да… энтого, слава богу, в люди вывела… А того… о-ох… и где его опять черти таскают? Уж должон бы с работы прийти… не попал ли в милицию опять?.. – она протёрла ладошкой потное стекло, впиваясь в темноту. – Поди, по льду[1] опять с ширмачами бегат. Или в деньги играт где… Господи! Царица Небесная… вот ведь наказанье-то…»
Измученная невесёлыми мыслями, Лизавета задремала.
Мелодичный бой часов нарушил сон. Лизавета встрепенулась, поднялась. За окошком звякнула щеколда. Захрустели быстрые шаги. На крыльце кто-то затопал, сбивая снег. «Борька! Пришёл, слава богу!» В избу, в клубах пара, вбежал младший сын, торопливо закрывая дверь. Включил свет.
– Мам, ты чё опять в темноте-то сидишь? Свет что ль экономишь?
– Плотне дверь запри, ишь несёт. – встала мать навстречу, – раздевайся скоре да садись ужинать, а то простынет всё. Печка уже протопилась. Замёрз, поди-нет? – спросила она, помогая стряхивать с холодной тужурки снег. – Скидавай шапку, снегу вон сколь налипло, промокнет.
– Погоди, мам… сниму, успею. На вот… – Борька протянул объёмный свёрток. – Эт – тебе.
– Чтой-то?.. – не поняла Лизавета, принимая свёрток.
– Я ж получку сёдня получил. Холодрыга такая, а ты… без валенок. Все лавки обегал, самоваленные[2] искал. Примерь. Посмотри, какие мягкие. Они тёплые, и шишкам твоим тесно не будет.
Лизавета так и села на свой сундук. – «Сынок…» Борька сбросил тужурку с шапкой на пол, устроился напротив на скамеечке.
– Давай надеть помогу, – развернул подарок.
– Сыночек… прости старую…
– Хм… За что? – хохотнул Борька.
– За мысли дурные… – Лизавета поцеловала сына в вихрастую макушку.
Ты даже не знаешь, какая ты песня,
И даже не знаешь, какое ты счастье!
Э. Асадов
Надя опоздала. Ветром проскользнула в клуб, остановилась у порога… «Лунная соната»… На сцене за роялем – незнакомый молодой человек. Девушка тихо прошла в зал, подсела к Наталье Перфильевне – завклубом.
– Кто это? – кивнула на сцену.
– Тш-ш… Слушай… – прошептала Наталья Перфильевна, – музыкант наш новый – Василий Николаевич. А ты чего опаздываешь-то?