– А что-то не так? Я думала, подобные взгляды на разницу в возрасте уже устарели. – Я улыбаюсь, даже не поворачивая головы в сторону Леноры, потому что слишком хорошо представляю недоумение на ее лице и ту гамму чувств, что я породила в ее влюбленном сердце.
– Да нет, дело не в этом. Просто Николауш ни с кем не встречается. Все знают, что он вроде как ждет чего-то особенного, – выпаливает Ленора, и мне очень жаль, что ее воздушный замок только что рухнул благодаря мне. Но лучше сейчас это сделаю я, чем через несколько месяцев он лично разобьет ей сердце.
– Кажется, он уже нашел, – ставлю я точку в приговоре ей.
– Ну да, – невнятно бормочет она, и я замечаю, как она пихает свою подругу, подгоняя встать, – приятно было познакомиться. Мы пойдем, еще же задания делать.
Ленора вместе с подругами спешно покидает трибуну, позволяя мне почувствовать себя победительницей в этой маленькой битве. Я расслабляюсь и прикрываю глаза, наслаждаясь сентябрьским солнцем. Кажется, этот год будет куда лучше, чем я ожидала.
– Ты пойдешь в этом? – слышу тонкий голос позади себя и закатываю глаза, как делаю это каждый раз при появлении матери в моей комнате.
Да, я полная противоположность ее мечте о милой принцессе, которая будет наряжаться в розовое и улыбаться. Но в этом ей стоит винить только себя. Какая мать отдаст своих детей на воспитание няням, гувернанткам и репетиторам, чтобы проводить время в обществе и озарять его своей лживой улыбкой, демонстрирующей оскал неестественно белых зубов? Теперь она получает то, чего добивалась двадцать два года.
– Что конкретно тебе не нравится в моем виде?
Я поправляю и без того отлично сидящее на мне короткое платье, открывающее край моей татуировки на бедре. Оно сильно напоминает ночное белье, и, если быть откровенной, еще пару лет назад я в нем и спала, но сейчас мне показалось, что оно как нельзя кстати.
На платье накинут пуловер крупной вязки, дополняющий образ отвязной девушки, а на самом деле соответствующий моему тайному желанию не показывать миру всю себя. Пока что не показывать. Вместо обожаемых моей матерью туфель на шпильке на мне обычные кеды. На шее длинная золотая подвеска, подаренная братом на восемнадцатилетие. В отличие от родителей, он преподнес подарок от чистого сердца, и сейчас она красуется на мне в виде кулона.