В комнате вдоль стены стоял диван-книжка, а перед ним – журнальный столик. Единственный стул был обвешан светлой осенней курткой. Напротив дивана на тумбочке находился телевизор, трехстворчатый платяной шкаф рядом был сверху и сбоку обложен сумками с молнией из полипропилена. Юлдашев лёг отдохнуть. На какое-то время уснул, затем долго лежал с открытыми глазами. Встать и включить телевизор было лень. Он думал о Мазель и о недолгом диалоге с ней. Помнил всё до последней буквы, поскольку сказывалось долгое одиночество, вдобавок привлекательная внешность самой женщины. Был удивлён, что его приметили, когда меньше всего этого ожидал. Представить её рядом с собой на природе он смог, но в камуфлированном облачении, и вспомнил много мест за городом, куда бы могли отправиться вдвоём.
Мечтательного характера мысли прервал звонок в дверь, он неспешно поднялся с долей надежды на продолжение состоявшегося общения. В отверстии со стеклом панорамного обзора увидел Кибата Мукаилова – одного из давних знакомых, который мог побеспокоить в любое время. Отсутствие телефона и постоянные материальные трудности, что читалось в его поведении, давали ему такое право.
Лицо частично поседевшего к сорока годам смуглого худого мужчины тоже было подвергнуто заметным изменениям: морщины, состояние кожного покрова, тусклый взгляд, выступающие скулы… Папку с долговыми расписками открывал нечасто, а словесные обещания в своём большинстве забывались. Мукаилов тоже не имел собственного угла и много лет жил в съёмных квартирах, но неплатёжеспособность вынуждала периодически сменять их. Переставший получать хорошие оценки сын-старшеклассник, жена, редко покидавшая дом из-за отсутствия более-менее нормальной одежды и беспросветные будни не являлись для него причиной, чтобы пересмотреть своё отношение к жизни. За спиной был химический факультет университета, много читал и имел собственное суждение по большинству событий в мире. Но былые связи в преподавательской среде двух вузов и в системе правления одного из ведущих заводов пищевой промышленности города пригодились лишь для завязывания знакомств. Периодически попадались люди, которые не столько протягивали руку помощи, сколько пытались понять с виду обычного мужчину. Но он не любил углубляться в причины своей беспомощности и выставлялся жертвой обмана со стороны родного брата.