Зою захватывало любопытство. Она хотела понять, насколько глубоко проникли их убеждения и насколько они готовы идти ради них. Ведь в конечном счёте повстанцы были небольшим меньшинством, и они стояли против системы, которая обеспечивала стабильность и благополучие. Они повернулись против города, который им дал всё – семьи, безопасность, комфорт.
Зоя чувствовала, что в таком мире, где все удобства под рукой, люди становились замкнутыми и потеряли способность к аутентичному взаимодействию. Они были подавлены рутиной и утратили чувство приключений. Возможно, повстанцы искали именно это – настоящее чувство жизни, где каждый день был непредсказуемым и полным возможностей.
Но несмотря на своё сомнение, Зоя всегда оставалась верна работе. Её задача заключалась в упорном противодействии повстанцам и сохранении стабильности в обществе. Она не могла себе представить, что жизнь может быть лучше, чем то, что она уже имела.
Германа Богатырёва поймали неделю назад, когда он телепортировался в Супербиаград для подготовки к восстанию. Сообщники, проживающие в городе, при его задержании сразу сдали цель перемещения повстанца. Надо же, ещё совсем недавно такие люди, как Герман, считались совершенными дикарями, ведь проживали вне городов, в заражённых лесах. Правительство ими не особо интересовалось, городские не совались – боялись заразиться. После эпидемии, вызванной пятьдесят лет назад неизвестным вирусом, погибло почти всё население планеты. Осталось лишь четыре города, окружённых непроницаемыми куполами, где и находились выжившие люди. А вне этих центров жизни царили неизвестность, дикари, мутирующие растения и животные. Эпидемия закончилась, но за пределы городов люди до сих пор опасались выходи́ть.
Герман Богатырёв… Зоя без промедления отдала бы приказ о его казни. Принудительная чипизация – не для таких преступников, как он. Участие в перевороте – дело серьёзное.
Но почему же Зоя до сих пор держит его в тюрьме, докладывая начальнику тайной полиции о каких-то вымышленных све́дениях, которые может сообщить Богатырёв?
Зоя не могла понять, почему она не смогла принять решение о казни Германа Богатырёва. Все признаки и улики указывали на его участие в подготовке восстания, но что-то в глубине её сердца заставляло колебаться. Она ощущала нечто большее, чем просто профессиональную ответственность.