– Матильда Павловна, – подняв руку, обратилась ко мне веснушчатая девочка лет десяти. Точнее возраст мне определить было сложно. Предметников после войны не хватало, класс был сборный: за одной партой могли оказаться дети и десяти, и пятнадцати лет. – Скажите, пожалуйста, а почему важно знать иностранные языки? – спросила она пытливо.
– Язык может спасти жизнь, – ответила я, не задумываясь.
– А вы знаете кого-нибудь, кому язык помог избежать смерти? – не унималась девчушка.
– Да, знаю. Это я.
В классе воцарилась долгожданная тишина. И пусть мне не хотелось рассказывать эту историю, кое-что все-таки придется объяснить: умерить их любопытство.
Глава 2. Немка среди украинцев?
К немецкому языку у меня всегда было какое-то особое, щепетильное отношение. Я воспринимала его как живое существо, пульсирующий, дышащий, думающий организм, познать который так же важно, как и человеческое тело – для жизни и здоровья. Я всегда старалась не только выучить слова, точно воспроизвести звуки, но и пыталась подстроиться под непростую мелодию речи, чтобы она не отличалась от разговора тех, для кого немецкий является родным.
К своим шестнадцати годам, в 1941 году, когда я училась в выпускном классе украинской средней школы в маленьком шахтерском поселке на Донбассе, в постижении немецкого языка я достигла довольно больших успехов, конечно, в сравнении со своими одноклассниками. Наша учитель, Елена Николаевна Ткаченко, гордилась моими достижениями и уверяла, будто иногда мне удается говорить без акцента, хотя проверить это в нашем поселке, где никогда не было иностранцев, было попросту невозможно.
Может, моему воодушевлению в изучении языка как-то способствовало мое необычное имя, может, склад ума (математика совсем плохо давалась), но штудирование учебников с немецкими текстами стало для меня настоящей страстью, можно сказать, одержимостью.
С именем история вообще получилась странная. Еще учась в школе, я заметила, что ни в нашем классе, ни во всем поселке Матильд, кроме меня, больше не было. Со мной вместе учились Лены, Маши, Оли, Тани. Обращались ко мне окружающие только «Мотя», но иногда на официальных праздниках, собраниях комсомольской организации, во время нашей обязательной общественной работы, меня называли полным именем, и от этого становилось как-то не по себе. Так откуда же взялось мое имя, как я теперь понимала, единственное в наших краях? Как его придумали мои родители – оба уроженцы Украины? С этими вопросами я обратилась к маме.