Выговорившись, папа придвинулся к столу и, поставив на него локти, уткнул в ладони лицо. Я же, томимый повисшей тишиной, стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу. В силу обстоятельств, надеяться на благоприятное разрешение проблемы, с которой я пришел к отцу, не приходилось. Но попробовать стоило:
– Пап?
– М?
– Дай денег.
– Что?
– Ну мне с друзьями в центр надо…
– То есть ты напиваешься, прогуливаешь школу, устраиваешь такое у меня на работе, а потом просишь деньги?
Я не стал отвечать, понимая, что в любом случае буду неправ.
– Нет, денег я тебе не дам.
– Но пап!
– Нет! Ты только за этим пришел?
Я потупил взгляд.
– Ясно. Мой ответ – нет. Иди, свободен.
– Ну и не надо! – сказал я и, открыв дверь, выскочил в коридор.
Когда я оказался на улице, ветер заметно остудил мой пыл, однако возвращаться было выше моего достоинства. Никто не заставит меня умолять дать мне денег. Сам заработаю. Эта мысль отчего-то меня развеселила. На лице снова появилась самодовольная улыбка, я сунул руки в карманы и направился по аллее к ближайшей остановке общественного транспорта. План еще не был готов совсем четко, но его очертания были уже видны, надо только немного развить идею.
Этим я и занялся, когда оказался в автобусе. Устроился на кресле в конце, как люблю, и принялся рассуждать. Дано: я без денег, имеющий с собой только телефон, набор для рисования и собственный энтузиазм. Найти: деньги. Решение… такового нет. Пока.
Итак, что я умею? Рисовать, а это значит, что можно отправиться в ближайший парк, примоститься где-нибудь сбоку дорожки и предлагать гуляющим свои работы на манер шаржистов, промышляющих похожим образом на Невском. Звучит очень недурно, по крайней мере в теории, а вот как будет на практике, мне остается только гадать.
Поскольку голову по-прежнему не отпускало, я решил провалиться в сон, так как надеялся, что это поможет если не снять, то хотя бы облегчить боль. Закрыл глаза, но заснуть или просто задремать не получалось: слишком отвлекали посторонние звуки. То двери откроются, то пассажиры между собой начнут вести чересчур громкие дебаты за свободное место, то машины сигналить начнут, то попадется лежачий полицейский и автобус подпрыгнет так, что едва получается не грохнуться на пол. Быстро осознав, что все мои попытки угодить в объятия Морфея успехом не увенчаются, все-таки открыл глаза. И очень вовремя: в автобус зашел контролер и начал проверять проездные. Аккурат в это время мы подъехали к остановке, и я, радуясь своему счастью, вышел на улицу. До парка оставалось не больше пятисот метров, поэтому дойти до него пешком труда не составило.