Я царапала его плечи, как будто могла удержать. Он целовал мои глаза, грудь, живот – как будто хотел записать их вкус в память навсегда.
Мы вернулись в спальню, промокшие, голые, измотанные. Он лёг, прижал меня к себе, а потом… взял мои руки и положил себе на шею.
– Ты хочешь управлять? Держи. Прямо здесь. Пока я двигаюсь. Пока не кончу. Ты будешь решать, когда.
Он начал входить в меня снова. Я держала его горло.
Он задыхался. Я – сходила с ума.
Он дрожал. Я – стонала его именем, не зная, как его зовут.
Потом мы лежали. В тишине. Только вентилятор, наши тяжёлые вдохи и горький привкус мескаля на губах.
– Ещё будешь? – спросил он.
– Угу.
– Тогда спи. Мне нужно отдохнуть. Я должен подать тебя снова – завтра.
Его звали Алехандро.
Голос – низкий, с хрипотцой, будто пил дым, а не текилу. Он говорил медленно, даже когда трахал быстро. Его руки были большими, горячими, с мозолями – настоящими, как и всё, что он делал.
Утро мы проспали. Тело отзывалось ломотой, бёдра болели, как после танца. Я лежала, закутавшись в его простыню, наблюдала, как он нарезает манго – медленно, уверенно, без спешки. Он ел руками, сочащийся сок стекал по запястьям, он облизывал пальцы и смотрел на меня так, будто хотел съесть не только фрукт.
– Ты не похожа на туристку, – сказал он, садясь рядом.
– А ты – на повара.
– Я работаю с огнём. И с мясом. Что ещё нужно знать?
Мы ели с одной тарелки. Потом он провёл языком по моей шее – не для возбуждения, а как будто проверял вкус.
– Я хочу приготовить тебя ещё раз. Но по-другому. Без спешки.
– Это как?
– Как десерт. Медленно. Чтобы ты таяла.
– А если я уже?
Он повёл меня на крышу. Там был его маленький мир: старый стол, посудина с водой, сухие травы, парочка винных бутылок. И вид на Мехико – без прикрас, с проводами, лаем собак и вечно орущими детьми.
Я сидела на коленях, он мыл мне волосы из кувшина. Вода текла по спине, по груди, между ног.
Пальцы его были нежными, как у любовника, и точными, как у хирурга.
– Когда ты уедешь?
– Скоро.
– А ты запомнишь меня?
Я молчала. Он усмехнулся.
– Не запоминай имя. Запомни язык. Вот так, – он провёл пальцем от моего лба до пупка, медленно, как будто писал рецепт. – Это я. Я в тебе. Пока ты не сотрёшь.
– А ты?
– Я запомню тебя как мой лучший рецепт.
Он опустил меня на старый плед – прямо на крыше, на бетон, прогретый за день. Материя была колючей, шершавая, цеплялась за кожу, но это только усиливало ощущение живого, настоящего. Под нами – город, гудящий, пульсирующий, как гигантское тело. Над нами – небо, пылающее багрянцем, будто разорвалось от внутреннего жара.