– А ты будешь приходить?
– Конечно! Но нечасто. Когда тебе нужна будет помощь. Но, пожалуйста, не вспоминай меня.
– Как я могу не вспоминать тебя, если ты будешь приходить?
– Не вспоминай меня в жизни, во сне можно. Мне пора, Богдаша. Я никогда тебя больше не потеряю…
Стук колес постепенно становился тише, по вагону уже вовсю сновали люди.
– Богдаша… просыпайся, мы приехали, – мать шершавой рукой погладила растрепанную головку сына.
Двери вагона распахнулись, выпуская в густой утренний воздух теплый сладковатый запах вокзала. Мать, крепко прижимая к груди младшего сына, осторожно спускалась по ступенькам. Старший, Матвей, уже носился по платформе:
– Мама, смотри, еще один поезд!
– Аккуратнее, сыночек! Какой же ты непоседа! Куда убежал! А если бы я тебя потеряла? – она улыбнулась и ухватила его за руку.
– Мои дорогие! Ну наконец-то вы приехали! – совсем близко раздался скрипучий голос бабушки.
Она крепко обняла внуков и дочь, засыпая их поцелуями. Богдан, смущаясь, принимал ласки этой почти незнакомой пожилой женщины, в то время как Матвей, нетерпеливо дергая мать за руку, спрашивал, когда они пойдут к бабушке домой. Аккуратно забрав у дочери сумку, бабушка бодро зашагала вперед, рассказывая о том, что в их саду как раз в этом году намечается большой урожай вишни и абрикосов.
– Это было больше тридцати лет назад, но ты все помнишь? – Вероника, переминаясь с ноги на ногу в больших мужских тапочках, стояла на балконе и выпускала клубы дыма в раскрытое окно.
– Конечно. И сон, и плацкарт, и бабушку.
– А отца?
– Отца я не помню. Он пытался вернуть нас, но мама, отогревшись на старой русской печке и отъевшись бабушкиных пирогов, всякий раз выгоняла его как собаку.