Ранение дорого обошлось Потапову. Рана периодически открывалась, гноилась, кости срослись плохо, а боль стала теперь его пожизненной спутницей. Армия, конечно же, осталась в прошлом: с такой ногой и думать нечего о дальнейшей службе.
Но самые сильные разочарования ждали Потапова впереди.
Он оказался никому не нужен. Молодой, полный сил и еще не растерявший жизненную энергию, он везде сталкивался с полнейшим равнодушием. Его награды, которые в любой другой стране мира вызывали бы у окружающих уважение, здесь ничего не значили. На него смотрели так, словно Потапов нацепил себе на грудь елочные игрушки.
Для людей посторонних, с которыми ему волей-неволей приходилось общаться, он был просто очередным неудачником. Подумаешь, воевал? Подумаешь, ранили? Твои проблемы, парень, сам с ними разбирайся. Пенсию тебе, конечно, оформим, а то, что на нее невозможно жить, уже не наша забота. В конце концов, он услышал ставшую уже классической фразу – «мы тебя туда не посылали». Вернее, не совсем такую, но с таким же смыслом.
Вдобавок, ко всем неприятностям умерла его мать. Быстро, даже как-то поспешно, устремившись прочь из этого равнодушного и жестокого мира. Потапов знал, что у нее рак, но ни он, ни дед не ожидали такого быстрого исхода.
Какое-то время Потапов ещё крепился, ещё пытался сражаться с безжалостной жизнью, но затем, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрей покатился вниз. Алкоголь сыграл в этом не последнюю роль.
Несколько раз, хорошенько поддав, он являлся в военкомат и просился обратно в Афган. Хоть рядовым, хоть на самую черную работу, лишь бы не загибаться от безысходности на ненавистной «гражданке». Его сначала вежливо, а затем все грубее и решительней выпроваживали. Закончилось дело дракой с военкомом, который, устав от частых визитов пьяного Потапова просто послал его куда подальше. Чего Потапов, разумеется, не мог оставить просто так. На удивление быстро подоспевший наряд милиции скрутил Потапова и отконвоировал в ближайшее отделение.
Как ни странно, дело против него не завели – единственный случай, когда афганское прошлое хоть как-то помогло ему.
Дед пытался образумить внука, даже нашел ему какую-то тихую, непыльную работу, но Потапов, уже обидевшись на весь мир, даже не стал его слушать.
– Я боевой офицер! – еле стоя на ногах, кричал он в лицо деду. – Я кровь проливал!