Зверь, услышав эти слова, скривился в зловещей форме, и его смех раздавался глухо, как гром, вызывая отголоски страха в каждом углу. «Наивный мальчишка! Ты и не представляешь, что значит смело выступить против властелина тьмы! Твои угрозы лишь как треск сухого листа под ногами и не относятся ко мне! Я – олицетворение всех твоих беспокойств, всех твоих неудач. Я богат каждым страхом, что у тебя есть, и питаюсь ими! Продолжай говорить, давай потанцуем с твоей глупой надеждой!»
С каждым словом Зверя Дима мог видеть, как паутина ужаса ткалась вокруг него, как колючая сеть, сжимающаяся всё сильнее. Но несмотря на это, он не отступал. Он знал, что страх – это всего лишь эмоция, и, обладая уверенным голосом, он продолжал стоять на своем.
«Если ты питаешься этим ужасом, то я – тот, кто осветит эту тьму. Я приду к тебе с храбростью! Каждый шаг, который я сделаю, будет походить шагам несокрушимых. Ты может быть грозен как шторм, но за каждым штормом неизменно стоит ясное небо! Я клянусь, ты не возьмешь моего города – и запечатлею твою тьму в свои воспоминания!»
Это была не просто угроза, это был крик души, вызов, который возвышал их над обыденностью, словно каждый из них становился частью чего-то значительно большего. Дима понимал: если он сможет сбросить одеяло своих страхов, осветить тьму, которая их окружала, он сможет противостоять этому монстру.
С его последними словами вибрация внутренней силы начала наполнять его, поднимая к новым небесам, и в этот миг он почувствовал, как камень отвалился от его плеч. Теперь он знал, что эти слова – их сражение только начиналось, и в нем была сила, чтобы переносить свой голос, свою решимость и свою надежду на следующее поколение. Это была самая настоящая борьба: борьба не только с чудовищем на холме, но и с демоном, сидящим в его голове. И он был готов.
С каждым произнесенным словом он все больше заталкивал страх в глубь своей души, приучая себя воспринимать его не как врага, но как нечто вполне естественное. Он готовился и ожидал отражение, осознавая, что даже Коварный зверь, стоящий перед ним, мог усомниться в своей естественной возможности подавлять силу собравшихся сердец.
В этом прямом столкновении, зная, что действия важнее слов, Дима начал делать шаг к шагу. Он не был ещё уверен в своей силе, но он верил в ту правду, что знал: для того чтобы изменить существующий порядок, он должен встать на защиту тех, кто был побежден. Этот холм, где они встретились, стал ареной не только для стычки, но и философским полем борьбы разных миров – страха и мужества.