Когда он увидел босую седую девочку, замолчал. Страх и ужас сковали его тело. Надя подошла совсем близко, в руках у неё был цветастый кусочек маминого платья.
– Вот, – она ткнула немцу в лицо лоскуток, – вот, что ты оставил от моей мамы.
Все вокруг молчали, немец упал Наде в ноги и зарыдал. Не известно, от жалости к себе или от осознания сделанного. Никто не понимал, а он ползал по снегу, цепляясь за Надины босые ноги, стонал и корчился. И было это страшное зрелище. Жестокое.
Мир и жизни человеческие, что фашисты рушили с лёгкостью и злым звериным оскалом одним взрывом, выстрелом, пожаром, казался им таким пустяком. Но отвечать за свои поступки, за жестокость и убийства, сил не хватало. Смелость куда-то девалась, и оставалось от когда-то напыщенного и холеного немца только мерзкое животное подобие, нисколько не похожее на человека разумного. На человека вообще, в общем его понимании.
Надя отошла, немца куда-то оттащили, и больше она его не видела. Всю ночь она просидела, не ложилась. Утром подошла к Ефиму Кузьмичу и, протянув ножницы, попросила:
– Дядя Ефим, состриги волосы седые, я буду папку искать, а вдруг он меня не признает такую старую.
Ефим Кузьмич состриг косички, что Степанида заплетала каждое утро, и бросил в костёр. Но сказать Наде, что папка её погиб ещё в сорок втором не смог, не решился. После гибели Валентины он отправил запрос и получил неутешительный ответ. Но как сказать ребёнку, что она осталась одна, совсем одна, не набрался сил. Мучился этой мыслью, думал свои думы, но решил, что скоро победа, а там и видно будет. Главное дожить до победы.
И дожили. И плакали. Большие взрослые мужики плакали. Не выразить словами, никому и никогда не понять, и не передать это чувство – Победа.
Поезд подошёл на перрон. Солдаты выскочили из вагонов. Их встречали всем миром. Встречали с цветами и поцелуями. Со слезами. Слезами счастья и болью потерь. Кто-то шустро играл на гармошке, остальные танцевали. Счастьем это было нельзя назвать. Это другое. Это больше, чем счастье. Нет такого слова, чтобы описать то, что пришло вместе с победой.
Надя ходила по перрону и заглядывала всем мужчинам в глаза, искала папу. Один солдат поднял её на руки, поцеловал, покружил и поставил на место. Надя всматривалась в каждого. Но все они были другие.