Войдя в комнату, она выставила правую руку в сторону. Раздался еле слышный щелчок. Комнату осветил мягкий желтый свет, который испускал ночник, вмонтированный в стену. Он был чем-то похож на раздвоенный цветок: железные лепестки охватывали прозрачные бутоны с четырех сторон, а лапа, которая торчала из стены, напоминала лапу диковинного зверя.
Аня потянула его за руку к огромной кровати, застеленной черным одеялом. В изголовье стояли две огромные подушки в черных наволочках. Илья и опомниться не успел, как уже лежал на этой огромной кровати, а Аня села сверху.
Тут он не выдержал.
Илья повалил ее набок, а его рука вновь нащупала горячую промежность. Теперь он чувствовал, что помимо жара, там появилась и влажность. Это лишь подстегнуло его. Им вновь овладело лишь желание, пульсирующей в ладонях, пятках и твердом, как камень члене.
В порыве он стал стягивать с нее джинсы и попутно умудрился расстегнуть ремень на своих. Следом он стянул с нее свитер, а затем и маечку, и принялся расстегивать черный лифчик, но у него никак не получалось.
– Дай я, – шепнула Аня и с легкостью избавилась от назойливой застежки. Ладони скользнули по ее упругому телу и с силой сжали грудь. Твердые соски приятно упирались в ладони. Затем Илья спустился одной рукой вниз и нащупал все насквозь мокрые трусики. Аккуратно (он ведь относился так ко всему) он принялся ласкать ее. Аня стала стонать, сначала чуть слышно, а затем всё громче и громче. Илья почувствовал, как она пытается нащупать рукой его член и подвинулся чуть выше, позволив ей получить желаемое. Он чуть помедлил, а затем забрался рукой в трусики и стал ласкать ее уже без этих, вымокших до нитки посредников. Так оказалось гораздо приятней. Аня застонала громче и стала извиваться, комкая постель.
– Господи… еще… не прекращай, – вырвалось у нее в какой-то момент.
Затем она начал спускаться вниз. Илья всё понял и перевернулся на спину закинув руки за голову. Ступни загорелись огнем, глаза закатились, а из груди вырвался стон.
Так хорошо ему еще никогда не было.
Он почувствовал, что Аня перекинула через него ногу и вот-вот произойдёт то самое Великое слияние Марса и Венеры. На мгновение Илья выплыл из пелены, застилавшей его разум. «Черт! Я же оставил их в куртке, внизу. Вот черт!». Беспокойство подкралось незаметно, в мгновение ока, и теперь стояло третьим лишним, склонившись над кроватью и уперев руки в бока и вопрошая: «Ну что? Что же ты будешь делать теперь?».