Но ведь наряду с историями о человеческих нравах и мыслях каждый день пишется ещё одна история – внешнего мира, и человек тесно в неё вовлечён. Он – краткое изложение времени, но и «близнец» самой природы. Его сила в том, что он способен связать себя со всем сущим, все ниточки бытия косвенно или прямо вплетены в его жизнь. Как в древнем Риме все главные дороги начинались на Форуме и расходились на север, юг, восток и запад ко всем провинциям империи, открывая каждому крошечному поселению в Персии, Испании или Британии путь к войскам столицы, так и из человеческого сердца тянутся дороги к сердцу любой вещи – чтобы подчинить её владычеству человека. Человек есть связка отношений, узел корней, плодом которых служит мир. Его способности указывают на явления вне его самого и предвосхищают тот мир, в котором он будет жить, как плавники у рыбы говорят о воде, а крылья у орла в яйце – о воздухе. Без внешнего мира он жить не может. Посади Наполеона на крохотный остров, лиши его возможности действовать на людей, покорять вершины и ставить на кон судьбу – и он будет лишь беспомощно размахивать руками и покажется глупцом. Дай ему просторы, миллионы людей, противоречивые интересы и могущественных соперников – и ты увидишь подлинного Наполеона. То, что ты видишь на поверхности – только тень Тальбота:
«Сущность его не здесь:
Перед тобой лишь малая часть
И ничтожная крупица человечества;
Полная же его природа
Настолько необъятна и высока,
Что ни один чертог её не вместит.»
(Шекспир, «Генрих VI»)
Колумбу нужен был целый шар, чтобы прокладывать курс. Ньютону и Лапласу – бесконечные времена и густо усеянные небесные просторы. Скажи, разве сам разум Ньютона не предвещал уже гравитирующую Солнечную систему? Не предрекали ли мозг Дэви или Гей-Люссака с детства грандиозные законы организации частиц, когда они изучали их притяжение и отталкивание? Разве глаз человеческого эмбриона не пророчит, что есть свет, а слух Генделя – волшебную силу гармонии? Разве изобретательные пальцы Уатта, Фултона, Уиттимора, Аркрайта не предсказывали, что найдутся металлы, дерево и камень с их способностями к плавке и обработке? Разве чудесные черты юной девушки не указывают на всё богатство и утончённость будущей цивилизации? Тут мы вспоминаем и о том, как человек воздействует на человека. Ум может годами обдумывать свой опыт, и не узнать себя так глубоко, как узнаёт за один день, вспыхнув негодованием при вопиющей несправедливости или услышав пламенную речь, или разделив единый порыв в многотысячной толпе, охваченной восторгом или страхом за судьбу нации. Никто не может предугадать свой опыт или догадаться, какую способность откроет в нём новый «предмет» – всё равно что сегодня нарисовать по памяти лицо того, кого ты только завтра увидишь впервые.