Целый мир заключён в капле росы. Даже самый сильный микроскоп не найдёт там микроба, который оказался бы «неполноценен» оттого, что он крохотный. У него есть глаза, уши, вкус, обоняние, движение, защита, аппетит и репродукция, тянущаяся к вечности – всё умещается в этом миниатюрном создании. Точно так же мы вкладываем всю свою жизнь в каждое наше действие. Подлинная доктрина вездесущия гласит: в каждом мхе и паутине Бог вновь появляется во всей своей целостности. Ценность мира изобретательно проецируется в любую точку. Где есть добро, там же заложено и зло; где связь, там и отталкивание; где сила, там и ограничение.
Так весь космос одушевлён. Всё носит моральную окраску. Душа, что внутри нас является чувством, вовне оборачивается законом. Мы вдыхаем её вдохновение, а глядя на историю, видим её неумолимую мощь. «Она в мире, и мир ею сотворён». Правосудие не откладывается на потом. Безупречное равновесие уравновешивает себя во всех измерениях жизни. Оi chusoi Dios aei enpiptousi – «кости Зевса» всегда подделаны так, чтобы выпадать справедливо. Мир похож на таблицу умножения или математическое уравнение, которое, как ни переверни, сведётся к балансу. Какой бы «числитель» ты ни взял, тебе вернётся ровно его истинная ценность, ни больше ни меньше. Любая тайна становится явной, любой порок наказывается, любая добродетель вознаграждается, всякая обида исправляется – без шума и неизбежно. То, что мы зовём «возмездием», – это всеобщая необходимость, скрепляющая проявление целого всякий раз, когда мы видим одну его часть. Если есть дым, должна быть и огонь. Увидел руку или ногу – знай, что за ней скрыт остальной организм.
Каждый поступок сам себя вознаграждает, или, иными словами, осуществляет себя в двоякой форме: во-первых, в самой сути (в реальности), а во-вторых, в сопутствующих обстоятельствах (в кажимости). Люди называют «обстоятельства» – воздаянием. Настоящее воздаяние лежит в самом деле и видимо душе. Воздаяние в обстоятельствах видимо рассудку – оно неотделимо от дела, но порой растягивается во времени и может не стать очевидным годами. Точные удары «розог» могут настигать нас через годы, но они лишь продолжение самого проступка. Преступление и кара вырастают из одного стебля. Наказание – это плод, зреющий внутри самого цветка удовольствия, что скрывал в себе семя расплаты. Причина и следствие, средство и цель, семя и плод неразделимы: ведь следствие уже расцветает в причине, результат существует в исходном действии, а плод – в семени.