– Ты проверял?
– Проверял, кольца точно нет.
– Ты пульс проверял, дебил?
– Нет.
– Так иди и проверь. И если она живая – вызови скорую. А если нет – вызывай всех, а то у тебя дома труп, и все навесят на тебя. А ты еще мне позвонил, и я окажусь соучастником. А оно мне надо? Ты и так меня подставил уже, от такого даже мне не отмазаться.
Эмиль посмотрел на часы: 18:23.
– Может, ты приедешь? Дружище! – хныкнул голос в телефонной трубке.
– Слушай меня, дружище! – перебил Эмиль. – И запоминай: я скоро умру. В видениях это было, меня там режут, в меня стреляют, меня поезд давит. Не она умрет, а я! Я тут изгаляюсь, пытаюсь все изменить, а ты все исполняешь! И Клякса тоже. А если все исполнится, я умру. Так что раз вы оба решили меня так подставить, то свои проблемы теперь разгребайте сами. А я тогда тоже пойду, куда должен пойти, и разберусь в этих ваших долбаных видениях.
– Это ты придумал.
– Не важно! Важно, что я знаю место и время, и иду туда. А ты, раз сам себе бабу нашел, сам с ней все и решай.
Эмиль провел по экрану телефон, и уже не услышал ответ. Сбывается все! Кроме совсем уж невероятного дождя. Он не смог увильнуть от грохота разбитой посуды в кофейне, не смог избавиться от часов. Чак купил идиотскую рубашку, которую никогда бы не надел, вечно одинокий Гектор нашел свою красотку в зеленом платье. Избитую красотку! Этого в видениях не было, так что все сбывается, но не все сбывается так, как ждали участники Клуба Единица.
Эмиль сунул телефон в карман. В его видениях было место и время. Он знал, куда идти.
Оазис. Грязь на полу. Паук спускается на нитке, черный и на удивление жирный. Следы крови на раскрошенном бетоне. Время на часах – 18:40.
Если увильнуть от встречи с судьбой нельзя, то придется познакомиться ближе. В этот раз Эмиль все же вышел за дверь, и телефон больше не звонил.
Чак не ощутил свой путь по земле, камням и останкам бетонной дорожки, и это было к лучшему. Этот путь он проделал волком, пока чьи-то руки тащили его вперед. И на всем пути оставил на ошметки ткани от штанов и куски своей же кожи с того, что прикрывали эти штаны.
Ощущения от внешнего мира начались с удара по лицу. Он едва ощутил пощечину, еще одну, и далекий голос, гудевший что-то вроде: «Давай, спящая красавица, просыпайся!». Боль в голове заглушала ощущения от пощечин, и их Чак едва чувствовал.