Медленно переводя взгляд по виду, от которого хотелось отвернуться, Бэлли, слегка дрожа, всё же сумела оторвать от своего сердца стыдливую, но ударяюще-реальную трусость и наконец глубоко вздохнула.
– «Страх – испытание для храбрых», – с верой, скачущей по ней, как водная рябь, сказала Бэлли.
– «Этому месту так не хватает внутреннего света… А моя память наполнена им».
Вдыхая в себя силу прожитых цветений, она напомнила себе: «Что ж, я уже здесь. И останусь здесь. Буду расти, согреваемая памятью соприкоснувшихся со мной жизней».
Вернувшейся твердости этого маленького белого семечка с золотыми прожилками можно было позавидовать. Несмотря на окружающее отсутствие жизни, Бэлли притянулась к камню в расщелине, прикрыла глаза и начала светиться, пуская корни, сотканные из воспоминаний прошлых цветений.
Так как прямо сейчас ей жизненно не хватало тепла, то первое, что она вспомнила, – как однажды ветер принёс её на поле, усыпанное разносортными цветами и детским смехом, растекающимся по нему.
Это бегали дети фермера, который выращивал рядом яблоневый сад. Как же там было солнечно, наполнено и пахло разнотравной жизнью!
Дети всегда помогали отцу в сборе урожая, а в перерывах убегали на поле за тигровыми бабочками, игравшими с ними. Кудрявые, покрытые веснушками братья приносили полю своей беготнёй и играми запах свободы и беззаботного детства. А отец в соломенной шляпе, зовущий их к тёплому ужину, добавлял закатному солнцу заботы.
После ужина мужчина всегда приглашал свою хрупкую жену, с персиковым цветущим румянцем на лице, на веранду, чтобы подарить ей запах томлёных полевых цветов и вид пылающих закатов. А все цветочные семьи в округе ждали их и отдавали свои сладкие ароматы, наполняя их глаза красотой соединения с миром и любовью.
Бэлли плавала по воспоминаниям о поле, согревая себя и холодный отчуждённый камень под ней. Но чувствуя, как камень равнодушно не принимает её тепла, в ней блеснул свет из другого цветения.
Там её жизнь протекала во дворе храма, где благоговение поющих голосов и людей, отправляющих свои мысли к богам, никогда не замолкали. Бэлли видела там много жизней, много судеб и много взоров, приоткрывающих миру то, что скрывается в их носителе. Она видела там опустевшие глаза покаяния, тлеющие глаза сожаления, умиротворенные глаза прощения и чистые глаза благодарности.