Шикарное тело Артёма мелькало перед жадным взглядом Елены, и она «облизывала» его глазами. Тело мужчины было великолепным! Широкие плечи, узкая талия, сильные длинные ноги, а руки…
Мужские руки были личным фетишем Елены! Артём, как нарочно закатал рукава своей праздничной рубашки до локтей, открывая чарующий вид: сильные, мускулистые предплечья натренированного мужчины, не холёные, а привыкшие к труду ладони. А вены с жилами! Лена едва слюной не капала на цветастую скатерть, наблюдая, как они перекатываются под бронзовой от природы и загара кожей!
«Мне срочно нужно прогнать от себя это неуместное восхищение! Ещё наброшусь на своего спасителя, вот стыд-то будет!» – ругалась мысленно Елена.
– Да, ты сладкоежка! – пожурила его Лена, притворно ужасаясь, чтобы хоть как-то отвлечься.
– Есть немного, – скромно улыбнулся Артём.
Рядом с ней ему было легко и незазорно признавать свои слабости. Лена смотрела на него открыто и заинтересованно. Мужчина чувствовал это, видел в её взгляде и хотел показать ей свой ответный интерес. При разговоре женщина не тушевалась, а прямо смотрела на него своими колдовскими, серо-зелёными глазами, а Артём словно тонул в этом взгляде.
Многие годы живя в одиночестве и сталкиваясь по работе с заказчиками с совершенно различными жизненными ценностями, Артём давно научился разбираться в людях. Приевшаяся поговорка «Глаза – зеркало души» для него всегда несла особый смысл. С юных лет Артём умел читать в глазах людей их потаённые мысли. Родители называли это даром, сам Артём считал это наблюдательностью, замешенной на интуиции.
В очередной раз столкнувшись взглядами, мужчина невольно нахмурился: то, что порой угадывалось в глазах Лены, ему не нравилось. Там была боль. Свежая, лишь слегка покрытая рубцами, кровоточащая душевная рана.
Артёму внезапно захотелось выяснить, что послужило причиной такой сильной печали у этой светлой женщины. А в том, что перед ним сидит «чистая помыслами и поступками», он был уверен. Все люди не без греха, он и сам не претендовал на святость, но Лена точно не относилась к прожжённым грешникам!
Когда чай был готов, он поставил кружку с ароматной жидкостью перед гостьей, а сам уселся с другой стороны стола и спросил: