Я сразу поняла, что он – садист. Но сейчас я взглянула на это по-другому. Он причиняет мне боль не потому что ему это просто нравится. Скорее, он боится боли. А когда боится, стремиться защититься агрессией. Вот.
Так сегодня и было. Мои слова почему-то ошеломили его, даже вот именно, что напугали – он так изменился в лице и чуть ли не выбежал из комнаты. А потом вернулся и стал вымещать всё на мне.
Я постаралась подняться и перелезть на кровать. Опираясь плечом на её край, я поднялась с колен и переползла туда. Лежать со связанными руками было ужасно неудобно, к тому же плечи начали ныть, а запястья натирала верёвка.
Я уже поняла, что мне не выбраться отсюда физическим путём. Нужно попробовать подстроиться под него, а потом придумать какую-нибудь хитрость. Иначе я не выйду отсюда живой.
Ночь прошла просто ужасно. Руки совсем затекли и сильно болели. Неприятнее всего было, когда по ним пробегали судороги. Я старалась заснуть, лёжа на боку, но не могла этого сделать с заведёнными назад руками.
Я лежала и думала о своей тюрьме, о ситуации, в которой оказалась, о своём странном отношении к Марату, почему-то постоянно вспоминался папа… К середине ночи у меня начался какой-то бред. Как будто папа сказал мне, что я всё-таки стала шаболдой и нарушила все его запреты. Выпросила у мамы телефон. Подключила интернет. Подружилась с другими девчонками. И даже с парнями. Да ещё и целовалась с одним из них! Поэтому он отдаёт меня Марату, чтобы он как следует меня проучил. А Марат говорит, что я просто не представляю того, что меня ждёт. Что он ненавидит таких грязных тварей и покажет мне моё место.
К утру я просто не находила себе места от боли. Особенно болели плечевые суставы. В мыслях творился полный бардак, я не понимала, что со мной происходит, кто хороший, кто плохой, кто и что со мной хочет сделать. Почему-то о папе стало неприятно вспоминать, от поцелуя Егора – тошнить, а хотелось, чтобы пришёл Марат. Неважно, что он будет со мной делать – я не могла больше оставаться тут одна. Мне было страшно, больно, я ничего не понимала. Хотелось, чтобы он просто был рядом, а в этом ужасном одиночестве наедине со своими мыслями я сойду с ума.
И он пришёл.
Снова остановился на пороге и смотрел на меня.
Но даже при нём я не могла спокойно лежать, тело просто выкручивало наизнанку.