– Я понимаю вашу точку зрения.
– Не могли бы вы хотя бы взять меня за руку?
– Нет, – твердо ответил он. – Я думал, мы уже это выяснили.
– Да, конечно. Я все понимаю. По существу, миллиметры и контакты… все понятно. Прошу, продолжайте, уважаемый… старший воспитатель…
Я взглянула на него так, чтобы показать, с каким интересом я слушаю его затянувшуюся и немного скучную речь.
– Пожалуйста, не провоцируйте заключенных, – продолжал он. – У некоторых из них большие сроки заключения. Тюрьма стала для них целым миром. Здесь у них нет ничего, кроме достоинства, положения среди сокамерников и их уважения. Если это отнять, у них ничего не останется. Они не позволят себя публично высмеивать, потому что это будет означать полную безнадежность, лишающую их всего. Я имею в виду инцидент во время вчерашнего ужина. Вы меня понимаете?
– Да, конечно, понимаю. А почему я должна не понимать? – спросила я, сидя на стуле и поправляя одежду. – Мы не очень хорошо начали наше знакомство. Я прошу прощения за свое прежнее поведение. Не знаю, что на меня нашло.
Он понимающе улыбнулся, перекладывая какие-то неважные бумаги.
– Я понимаю, – сказал он. – Все в порядке. Давайте просто забудем об этом.
Забыть? Я не это имела в виду. Зачем такие крайности. Сердца у него, что ли, нет?
– Я очень рада, спасибо. – Я улыбнулась. – Вы поете?
Его лицо помрачнело. Он покачал головой.
– Я слушала, слушала, о чем вы говорили, – твердо заявила я. – Я все поняла. Длительные сроки, мир за решеткой, положение в стаде, борьба за достоинство, но вы так похожи на Збигнева Водецкого… и этот ваш голос. Вы поете или нет?
Он поднялся, но петь не стал.
Зато указал мне на дверь. Хотя я прекрасно знала, где она находится. Он так много говорил о том, что не следует провоцировать заключенных, но, обозначив окончание нашей встречи таким драматическим образом, значительно повысил напряжение и поставил меня в ситуацию «сейчас или никогда».
– Благодарю вас за сегодняшнюю встречу, – сказал он. – У меня еще много работы. С вашего позволения, мы отложим этот разговор до следующего раза.
Следующего раза? Да меня через неделю четвертуют!
Я сорвалась со стула и двинулась вдоль стола. Я была уже на полпути к нему, когда он вытащил из ящика черный забавный баллончик – женщины носят такие в сумочках, когда возвращаются домой поздно вечером.