А Олег, как ужаленный, глядя лишь под ноги, максимально возможным темпом шёл к ледопаду, вертикально раскрывшему свою рваную гармонь ещё в нескольких километрах впереди.
С горба ледника, куда мы добрались, ещё лучше стало видно весь правильный участок, лежащий уже позади и справа. К тому же, откуда ни возьмись, у меня появилось знание, что выбранный Олегом вариант маршрута на этом участке ведёт нас в тупик, причём очень опасный. Я даже знал, что представляет из себя этот тупик: непроходимую трещину. Внезапно появившаяся интуиция, силы которой я раньше не ведал, извещала меня о том, где мы наткнёмся на эту трещину, как она выглядит и даже в какое время дня это произойдёт.
Остановившись у огромного валуна размером с маленький автомобиль, лежащего на середине пути к ледопаду, я задумался, любуясь картиной: камень по всей своей поверхности был «инкрустирован» пиритом (в простонародье – золото дураков). Идти за Олегом совсем расхотелось и я стал вычислять: через сколько лет ледник вынесет в реку этот валун. Получалось, что примерно через десяток или больше. Но это с опорой на усреднённый показатель скорости движения и таяния ледников в горах средней полосы. А сколько приблизительно времени лежать на льду этому камню, может рассчитать исследовательским путём только гляциолог.
Олег оглянулся, видимо не услышав моих шагов в окружающей тишине:
– Ты чего?! Давай быстрее!
«Ну, быстрее-то некуда» – подумал я и решил его осадить, раз сам не понимает:
– Олег, ну посмотри! Вон же наш перевал виднеется, туда надо идти, по вон тем моренам! Остынь и присмотрись внимательнее! – показал я ему снова правильное направление правой рукой.
– Не спорь! И прибавь темп! – нервно отрезал он и рванул в стремлении ускориться.
Какое уж тут ускорение? То носок ботинка клюнет в рытвину с лужей, то каблук. Рытвины образуются на леднике от нагрева солнцем камешков, лежащих на поверхности льда. Они-то и топят лёд вокруг себя, образуя лужи. Лёд же в большей степени отражает солнечное тепло, а камешки только впитывают его. Ещё и ручьи талой воды разной мощи, ширины и глубины, тут и там режут ледник, образуя в нём русла. Через широкие ручьи приходилось перепрыгивать с большим трудом.
Больше мы не останавливались. После пререкания в Олега словно бес вселился и я едва за ним поспевал. Энтузиазм у меня совсем пропал, я же знал теперь, чем в лучшем случае закончится наш аллюр. Но было очевидно, что Олега не остановить. Теперь, по технике безопасности, от меня требовалось обеспечить спасение напарника по «связке» в случае опасности, несмотря на все возможные с его стороны в таком состоянии «фокусы». Но в тот момент я даже не мог подумать, что таковые могут случиться у перворазрядника.