Несмотря на то, что солнце уже освещало окрестность и слепило мне глаза, а всё вокруг оставалось безмятежно прежним, на меня сердито взирал в упор мужской лик с огромными пугающими глазами. Его лицо занимало огромную часть неба над ущельем, не закрывая ни солнца, ни горных склонов. Оно было одновременно и реальным и прозрачным. Лик был дымчато-бурого цвета с размытыми чертами и не вписывался в ландшафт, был параллелен ему. Мне мгновенно стало понятно, что он здесь хозяин, чем-то рассерженный на меня. Лик бессловесно «прорычал» мне в лицо:
– Пошёл вон!
Это были не звуки, а смысл его мимики, словесно отражённый у меня в голове. Всё произошло в доли секунды. Я мгновенно подскочил, как ужаленный, волосы на всём моём теле встали дыбом, я физически это почувствовал под одеждой и под банданой. В прямом смысле: с подскоком оторвавшись от тверди, как горный козёл, бегом и прыжками рванул со скал вниз, в направлении Чуйского тракта, уже без оглядки. Волосы не собирались опускаться в привычное положение и я, как ощетинившийся зверь, бежал, будто преследуемый хищником.
Не оборачиваясь и не останавливаясь для передышки, я с предельной, в той ситуации, скоростью полубега домчался до шоссе. Теперь уже, быстрым шагом по асфальту, пошёл в сторону посёлка. Время поджимало, вероятно, слишком мало я его отвёл на этот переход, надо было ещё раньше просыпаться.
Так вот что подсказывала мне интуиция, вот чем обоснованы были утренние страхи. Не встречу со зверем, вероятно, чувствовало всё моё «нутро»…
Мне повезло: мотоциклист на Урале с коляской остановился на мой призыв и подвёз меня на большом отрезке дороги. Но пути наши скоро разошлись, и мне осталось дойти до места около получаса.
Наконец, я остановился на центральной площади посёлка, где производит посадку пассажиров проезжающий транзитным рейсом автобус. До его прибытия оставалось около четверти часа. Посредине площади стояла колонка водопровода. Не снимая рюкзака, оперевшись на её рычаг открытия водного напора, я утолил жажду прямо из крана. Людей на улице не было, хоть время и подходило к девяти утра. Тем и отличается рабочий посёлок от деревни. В деревне в это время уже давно кипит жизнь. Я подумал, что и магазины здесь ещё не открылись и даже не попытался подойти к ближнему, да и аппетита после такого «марафона» быть ещё не могло. По всей вероятности, то был воскресный день. В походах обычно не всегда помнится даже число месяца, не то, что день недели.