– И не пускай, – согласилась Нина Осиповна. – Ты всегда такая вредная была. Одно слово – злыдень. И как я могла с тобой столько лет дружить?! Сама не понимаю!
С этими словами она вышла из комнаты, оставив Оксану Павловну в слезах, и сама едва не плача.
Ссора с лучшей подругой только усугубила ситуацию. Оставалось одно – с головой уйти в работу и постараться забыть обо всём. Решив прибегнуть к этому испытанному средству, Нина Осиповна побрела в администрацию, которая находилась буквально в нескольких шагах от почты.
«На душе словно кошки нагадили», – подумала Нина Осиповна, входя в свой почти по-домашнему уютный кабинет, стены которого украшали фотографии с живописными видами посёлка и его окрестностей. Она достала из стола бухгалтерский отчёт и углубилась в его изучение, изредка делая пометки красным карандашом. Вскоре рутинная работа отвлекла её от тяжких мыслей. Но ощущение, что непременно должно случиться что-то неприятное, осталось и не давало ей покоя.
И когда в её кабинет, предварительно требовательно постучав, вошла затянутая в кожу молодая женщина, Нина Осиповна даже почувствовала облегчение. Предчувствие начинало сбываться, и это было лучше, чем томительное ожидание неизвестного.
Карина не стала дожидаться, когда её снова перепутают с сестрой-близнецом, которая в Куличках работала учительницей начальной школы, и сразу представилась:
– Меня зовут Карина Викторовна Селезнева. Вас должны были поставить в известность о моём приезде.
– Рада вас видеть, – неуверенно сказала Нина Осиповна. – Но меня никто ни о чём не предупреждал.
Карина нахмурилась и резко спросила:
– Вы сообщали в район о том, что православный храм в Куличках подвергся атаке вражеского беспилотного летательного аппарата?
– Да, – ответила Нина Осиповна. – Как только…
Но Карина не стала её слушать, продолжив расспрашивать:
– Что вам ответили?
– Ждите, пришлём кого-нибудь, – пролепетала Нина Осиповна.
Её смущал суровый тон молодой женщины. Она невольно чувствовала себя виноватой. Нине Осиповне казалось, что её обвиняют, а в чём – она не могла понять. Однако не решалась спросить. Жёсткий взгляд Карины не только не располагал к откровенности, но даже предостерегал от неё.
– Вот и прислали, – сказала Карина. – Меня.
Она достала удостоверение и показала его Нине Осиповне.