– Я офицер рейха. За моё освобождение вы получите щедрое вознаграждение! – почти приказным тоном закричал Хигерт, но при малейшем движении со стороны незнакомца тотчас испуганно взмолился. – Нет, не убивайте меня. Я сделаю всё, что вы хотите!
Однако в полной тишине послышался до боли знакомый звук (это чиркнула спичка), – лучик света на мгновенье пронзил темноту и тотчас погас. Немец успел разглядеть седые волосы, морщины на лице, крупный нос и курительную трубку, что дымила во рту у незнакомца. Ему в ноздри ударил острый запах табака.
– Отчего вы молчите? Кто вы и что вам от меня нужно? – в нетерпении осведомился немец.
Незнакомец вытащил трубку изо рта и заговорил по-немецки с сильным акцентом:
– Вы меня должны знать, господин оберштурмбанфюрер.
Хигерт внезапно припомнил черты лица этого человека, – он видел его на фотографии, сделанной японцами пару лет назад.
– Так это вы – заключённый под номером 201 523! – вскрикнул немец от удивления.
Незнакомец молчал, попыхивая трубкой.
«Вот, я до тебя и добрался!» – подумал Хигерт, и в его сердце затеплился огонёк надежды. Но вдруг из темноты раздался голос:
– С ним надо кончать, Коба!
Русская речь произвела на немца крайне неприятное впечатление. Он сразу вспомнил о прошедшей войне… Внезапно яркий свет полоснул его по лицу. Хигерт увидел высокого, темноволосого юношу, который с ненавистью в глазах глядел на него. «Это второй беглец, – догадался он и не вовремя вспомнил. – Жаль, что мы перестали фотографировать заключённых».
– Коба, отдай его мне, – зловеще прошептал парень, – у меня руки чешутся…
Господин с трубкой усмехнулся:
– В этом я не сомневаюсь! Но всему своё время, Борис. Погоди немного.
– А чего ждать?! – вспылил парень. – Отдай его мне, Коба, и он поплатится за страдания, которые причинил нам…
Хигерт прислушивался, но понял только слово «ждать», произнесённое запальчивым юношей. Потом эти двое скрылись из виду, и он остался один. В животе урчало от голода. Теперь эсэсовец жалел, что решил бежать из рейха.
– Они там веселятся, с бабами развлекаются, а я… – пробормотал он и впервые за многие годы вспомнил о Боге. – Господи, если Ты есть, помоги мне… Клянусь, я всё изменю в своей жизни!
Пока Хигерт пытался молиться, Борис и Коба шли по тускло освещённому факелами коридору, где с потолка и стен свешивались мощные корни деревьев.