– Извините, друзья мои, я вас на минуту покину! У меня к тебе, дорогой мой Жюль Этьен, так же скопилось несколько вопросов! – не скрывая злости, ответил я. Я сделал знак глазами Шарлю, теперь он слышал все происходящее через кольцо. Мы отошли на несколько шагов в сторону и продолжили беседу, не повышая голоса.
– Господин Арман, дело в том, что в парке обнаружили тело местного обывателя Алена Паризо. Его повесили на фонарном столбе с полчаса назад. Еще раз прошу прощенья, но мне кажется, что ты должен об этом что-то знать!
– А что я должен знать о каком-то Алене Паризо? Я вообще первый раз слышу это имя! Ты уже будь добрым, задавай вопрос конкретно!
– Дело в том, что в кармане его камзола обнаружилась предсмертная записка, в которой он винит себя за «глупость и непочтительное отношение» к тебе, уважаемый Арман!
– Бедняга! Предсмертная записка? Но ты же сказал, что его повесили! Даже представить не могу, что я такого мог ему сделать, чтобы толкнуть на такой страшный грех! – с сочувствующей миной, перекрестившись, ответил я.
– Это не самоубийство! Он просто физически не мог это сделать! Арбалетный болт, на котором он висел, воткнут в фонарный столб на высоте более трех метров! Кроме того, извини, граф, за интимную подробность, но в причинное место у него была вставлена флейта! – со злостью огрызнулся шериф, с возмущением глядя мне в глаза.
– Может, это какой-то обычай? – с сочувствием посмотрел я на Жюля.
– Ты шутишь, граф? – в глазах его появилась обида.
– Ну почему вдруг шучу? Египтяне, проживающие на другом материке, кладут монеты на глаза, римлянине – в рот, викинги хоронят своих воинов, вообще, с мечем в руках! Может, он музыкант и хотел, чтобы его инструмент остался с ним? На какие только муки не идет человек, съедаемый угрызениями совести. Что же он совершил такого страшного, что решился на этот шаг? Он ничего не написал в своем последнем послании на эту тему? – напустив на себя маску наивного простачка, спросил я.
– Хорошо! … Я понял тебя, граф де Руссе! Но твой вассал барон Шарль д’Амбуаз выдал твою причастность к этому преступлению!
– Вот даже как! И позволь узнать, каким же образом? – натурально удивился я.
– Во время нападения, он вбежал в зал и выкрикнул дословно: «Арман, на территории все чисто! «Соловья» поймали», – шериф смотрел на меня взглядом победителя.