Итак, мне оставалось вернуться из своего шестинедельного отпуска в бригаду. Но уехать сразу я не мог: большевики захватили Ростов. К счастью, через 2–3 дня казаки выбили их оттуда и путь был освобожден. Я поехал (хотя и не был особенно уверен, что доеду).
Хотя была уже половина декабря, т. е. прошло уже полтора месяца со дня большевицкого переворота, я ехал в полной «старорежимной» форме, с орденом Св. Владимира 4-й степени с мечами, со знаком Михайловского артиллерийского училища и с «Фельдцейхмейстерским[23]» ниже последнего, так что на моей груди было 6 императорских корон. В Ростове-на-Дону я влез в вагон через окно и, опередив таким образом толпившихся у дверей, получил сидячее место.
В Синельникове пришлось пережить несколько неприятных минут. Я вышел на станцию в поисках чего-нибудь съестного. В вестибюле станции, перед закрытыми в зал дверьми, стоял матрос с винтовкой, явно часовой. Я испытал сильное желание повернуть, но в таких случаях этого именно делать не следует, и я вошел в зал.
Большой зал был завален «товарищами», спавшими на полу по образцу сардинок в коробке. Вдали, за прилавком, был какой-то свет, керосиновая ли лампа, или свечка – не помню. Общий вид был жуткий! К прилавку вела узенькая тропинка между спавшими, которой я и воспользовался. Но у прилавка я мог выпить только подозрительного чаю (конечно – суррогата), больше там ничего не было, и пошел обратно. Матрос у выхода меня опять игнорировал.
В купе появилось двое новых личностей в защитной форме без погон. Через минуту к дверям купе подошли три матроса с винтовками. «Товарищи! – сказал старший. – Ваши документы и ваше оружие!» – «Документ, пожалуйста! – сказал я, протягивая ему свой отпускной билет. – А что касается оружия, то я еду на фронт и оно мне нужно!» Меня поддержало несколько голосов моих спутников в нейтральной одежде: «Мы тоже едем на фронт!» Матрос заколебался: превосходство в силах было на нашей стороне! «Хорошо! – сказал он. – Оружие можете себе оставить». И уже не интересуясь документами, прошел дальше и вышел на перрон вместе со своими спутниками. Поезд сейчас же тронулся.
Тут один из двух новых пассажиров вынул из кармана серебряные погоны Польского корпуса[24] и, с помощью другого, оказавшегося его вестовым, надел их на плечи, а затем рассказал, что случилось с предыдущим поездом, в котором он приехал в Синельниково.