Начальник вырос на пороге кабинета: кудрявые седеющие волосы растрепаны, стекла очков сверкают на солнце, галстук сбился на бок.
– Что? – кротко ответила Алена, укладывая ноутбук на стол и открывая крышку.
– Немедленно ко мне, – бросил редактор уже спокойнее и скрылся за дверью кабинета.
Алена выждала минуты три, чтобы дать ему время успокоиться, а заодно в очередной раз доказать себе, что она не собачка, чтоб немедленно исполнять команду «Ко мне». Но зайти в кабинет все же пришлось.
– Что случилось? – повторила она, усаживаясь в кресло напротив стола начальника. – Что я такого успела натворить? Я же только что из Москвы. И даже ни одного текста вам не прислала.
– Вот именно! – Морозов откинулся в кресле, сохраняя спокойствие, но по его напряженной позе и по тому, как он барабанил пальцами по подлокотнику, Алена понимала, что гроза далеко не миновала. – Ты мне еще ничего не прислала, зато кое-кто другой – прислал!
Он развернул к ней экран ноутбука, стоящего на столе, и щелкнул мышкой. Запустился видеоролик – судя по форме изображения и ракурсу, явно съемка с мобильного телефона, причем не с самого близкого расстояния. Она немедленно узнала вестибюль гостиницы «Ленинградская», а потом услышала собственный голос и голос Свиридова, а потом и Волкова. «Несколько слов для нашей газеты о готовящемся проекте». «Давайте встретимся здесь через два часа». «Что здесь происходит?» «Ничего он взрывать не будет!» Вся их перебранка была записана на камеру. Погодите-ка… Алена прищурилась, разглядывая видео и припоминая вестибюль. Точно! С решепшена! Но кто прислал это видео? И как узнал, кому его вообще надо отправлять? И, главное, зачем???
– Откуда это у вас? – напряженным голосом спросила она.
– Что, не нравится? – В голосе Морозова опять послышались рокочущие нотки. – Разве этому я тебя учил, Алена?!! – взорвался он. – Разве так нужно разговаривать с людьми, если хочешь у них что-то узнать?!! Надо на них нападать? Кричать? Пугать? Обвинять? Так ты теперь решаешь проблемы? Где ты этого набралась, Алена?!! Когда я тебя упустил? – Он внезапно замолчал и ссутулился, будто под невыносимым грузом. Вздохнул. – Я все понимаю, но и ты должна понять – такое поведение для настоящего журналиста недопустимо. Тем более для журналиста, который собирается вести расследование.