– Нет, меня в том ты уволь…
Я давно понял ту жизни соль:
Нет, не по мне без ног куда-то бечь,
На одном ведь месте камень мхом обрастает.
Да, под камень не идёт воды же течь.
Горох ему отвечает:
– Это ведь известный факт.
Съедят – такой мой фарт.
Живу, чтобы не прятаться, как ты.
И когда так в землю втопчут – не реву:
Знаю – вырасту и дам цветы,
И на помощь никого я не зову.
Но буду я жить лишь один сезон.
Ну что ж, люди всё мне отдают поклон.
– Что ж, каждому ведь в жизни тут своё,
А мне в воде лежать – моё.
И что ж – камень зеленеет,
Но на больше силы не имеет.
ПАУК И РЫБЫ
Ставил сети паук в воде.
И смеялись рыбы: «Не быть в беде.
Ну кто заплывёт близко к берегу так?
Разве только чудак…»
Тут крик: «Помогите!
Скорее ко мне бегите!
Засетил меня коварный злой паук!
Сцапал – много у него ног-рук!»
Тут судак – он самый смелый,
Он отец семейства оголтелый,
И любил он маленьких икринки,
И рванул, как по рельсам на дрезинке.
В пасть паук к нему попал –
Сети больше не видал.
А что ж хилый тот малёк?
О беде тут криком всех привлёк.
Любопытство своё проявил –
Чуть пауку в рот тут не угодил.
Не будь в жизни самоуверен,
Любопытен или глуп –
Можешь враз надеть из дерева «тулуп».
ВЕРБЛЮД В ЧИНЕ
Раз верблюд – в мундире с орденами,
Инспекцию зверью проделал он.
С важным видом он шагал меж ними,
Словно сам Наполеон.
– Ой, Горбуша, как высоко ты взлетел! –
Каркала ворона. – Всё колючки кушал,
А теперь – давай тебе шашлыка вертел.
Тут верблюд молчал, как будто и не слышал.
Он инспекцию провёл,как мог.
Раньше он без устали шагал по сушам,
А теперь прошёл чуть – занемог.
Каждый в свите стон его тут слушал.
– Как же угодил царю ты льву?
Иль на смерть за Родину ходил?
Ты во имя Родины моря избороздил?
Ради чина ты пустыне изменил?
– Нет, хорошим плясуном я слыву –
Услужил я льву.
Да судьба слепа –
Делаю ногами плохо па.
И судьба тут выбрала меня.
И, крестом себя осеня,
Я рискнул: знал, что танцор совсем я плох.
Видно, бог мне дар дал –
Я в пляске от смеха льва чуть не оглох,
Я для эффекта головой мотал.
У меня ведь заплетались ноги,
И мешал плясать песок,
Да губа пробила к чину мне дороги,
Рюмкой угостил меня лев «на посошок».
Он после пляски отсмеялся
И сказал: «Меня чуть не уморил»,
И снова в смехе, как ребёнок, пал, брыкался –
И чин, и звание забыл.
Сказал: «Губа у тебя не дура.
Хоть ты и плохой танцор,
У тебя губа – фигура,