– Хочешь, покажу тебе Чубайса?
– Что ты?! Дома покажешь мне,
Не впервые вижу я твоего зайца.
На Чубайса
Обещал Чубайс всем по «Волге» дать,
Но показал такую кузькину мать.
Хрущёв врагам о том вещал,
Но не дали сделать то жена и мать.
На Думу
В Думе заседают
И думают о тех,
Кто дыры не латает,
Не имеют нищеты прорех.
На В. Чёркина
Далась мне в руку эпиграмма,
И у неё своя программа.
Тут сатира, юмор века,
Но нет самого человека.
На шефство
Берёт над дураками шефство.
Совсем набитый, тот дурак.
Не любит он совершенства,
Не любит умных любой чудак.
На большевиков
Большевик – такая там зануда,
Появился знаю я откуда.
Бьёт фашист, но любит свой народ,
А этот всех подряд губит, бьёт.
На вора
Держал он всё в тайнике,
Одним словом, не базарился.
Тащил всё в дом налегке,
Всё то, на что позарился.
На болтуна
О рыбалке репортаж он вёл,
И делал это громко и умело.
Рыбаков он этим так довёл –
Голова у него с плеч полетела.
На мудрого
Любил там океаны мудрый муж –
Производил замеры болот и луж.
Считал себя он моряком,
В фуражке ходил с якорьком…
На вора
Он был известный налётчик,
Из тюрьмы вышел молодцом.
И стал известный он лётчик.
Воровал кур. Стал курвецом…
На И. Сталина
Он курил всегда так от души,
Прокоптил себе он уши.
Он не жалел, не имел души,
Моряк, плавающий в суше…
На пьяницу
На мир гляжу, когда сажусь за стол.
Другой я редко видел мир.
Что поделаешь, диван мне пол…
Вино и водка в жизни – мой кумир.
На лодыря
Он труд никогда не любил,
Любил он ощущенья.
Знаю, что он позабыл,
Что любил когда-то уваженье.
На Диогенов
Днём ездить с фонарём
Заставляют нас России Диогены.
Ведь они не шутят тут с огнём,
Выбивают из нас тем цены.
На политиков
Важно думают о народе,
День и ночь интересуются нами.
А народ на даче и в огороде
Кроет из всех небесами.
На деньги
Легко хранить, стирать не надо,
И можно за пазуху – для души отрада.
Жена ругается – на стол их положи,
Любить будет за них от души.
На политиков
Почему в политике много дураков?
Потому что политике не учат.
Чиновник знает много слов –
Тем человечество он мучит.
На поэта
Он всюду ловил блох,
Говорил, что это «вава».
А когда стал для государства плох,
Его, как блоху, схватила облава.
На В. Чёркина
Он важен как эпиграммист
И делает вид, что их пишет.
Хотя всегда лист пред ним чист…
Он эпиграммами лишь дышит?
На храбрецов
Я видал их, крепче стали,
Особенно пред боем.