Однажды маленький нищий выдумал историю о том, как он победил колонка[30] в чжан[31] длиной и даже отбил у него курицу. Похоже, после замечания учителя о воровстве его настигло просветление.
Хань Юань бодро размахивал руками, на ходу сочиняя рассказ, полный сюжетных поворотов. В нем было все: и завязка, и развитие, и кульминация, и даже заключение. Каждая деталь должна была осветить его мудрость и силу.
– Как, боги тебя побери, колонок может быть длиной в чжан? – стараясь казаться благоразумным, спросил Чэн Цянь.
– Этот колонок наверняка был духом! Учитель, может ли колонок стать духом?
Хань Юань защищался, задрав голову и выпятив грудь, чувствуя, что ему бросили вызов.
Услышав историю про колонка-духа, учитель, казалось, остро среагировал на какое-то слово. Выражение его лица сделалось странным, будто бы у него разболелся зуб или живот. На минуту повисла тишина, прежде чем он рассеянно и неторопливо ответил:
– У всего живого есть душа. Все могут стать духами.
Хань Юань вздернул подбородок, как будто его ободрили слова чжэньжэня, и дерзко сказал:
– Шисюн, ты удивляешься, потому что мало видел. Если люди могут вознестись к бессмертию, то звери уж точно способны стать духами, – дерзко произнес Хань Юань.
Чэн Цянь не ответил, но внутренне усмехнулся еще шире.
Если колонок и в самом деле был длиной в чжан, тогда каковы шансы, что ему хватало четырех лап? С таким длинным телом большая его часть должна была волочиться по земле.
Возможно ли, что животное взяло на себя труд самосовершенствоваться только ради крепкого железного живота, который бы постоянно терся о камни?
Чэн Цянь понятия не имел, к чему стремились духи, но точно знал, чего хотел Хань Юань. В глубине души Чэн Цянь понимал: маленький нищий втайне соревновался с ним за благосклонность учителя.
Хань Юань был прилипчив, как пиявки в канаве. Едва почуяв кровь, они отчаянно устремляются к тебе, следуя за запахом. Так и Хань Юань стремился к благосклонности своего наставника.
Маленький нищий хватался за любую возможность показать свою храбрость, не забывая тем временем как-нибудь опозорить своего «слабого и уязвимого» шисюна. Чэн Цянь находил очень забавным наблюдать за тем, как Хань Юань пытается его унизить. Он снова вспомнил старого туншэна и сложил мнение о четвертом шиди: «Совершенный муж тверд в бедности, в то время как никчемный человек отдаст себя злу