Мишка Соня стоял неподвижно. Он должен был бы танцевать, кружить по площади, но пока что кружилась только голова человека в костюме.
Внешне талисман выглядел по-прежнему радостно, но внутри у него все бурлило.
– К черту, – сплюнул Сачжун.
* * *
Сачжун работал Мишкой Соней с десяти утра до трех дня. Мужчина поправил съехавшую на бок голову костюма. Хоть удары игрушечного ножа и не причинили ему боли (к тому же некоторые дети шалили и похуже того), в жару бесила любая мелочь. Вдобавок ко всему костюм нагревался и вонял. Словами не описать, как это противно. Насмешки мальчика ранили Сачжуна уже реальным, закаленным в огне лезвием, но вот началась новая песня, и пришлось вернуться к работе, подавляя злость.
Мужчина поднял обе руки, попрыгал сначала на одной, потом на другой ноге и сделал несколько оборотов вокруг своей оси. Дети стали сбегаться к нему, как стая голодных хищников. Если б кто‐то в этот момент прижал ухо прямо к голове Мишки Сони, то услышал бы невеселый бубнеж:
– Зарплата – сто восемьдесят плюс за переработку на параде минус десять за телефон и интернет, двадцать на еду, двадцать пять – прочие траты. Итого остается… А если прибавить к этому то, что уже есть… Если положить на сберегательный счет, то за год накопится… На квартиру в Сеуле нужно…
Сачжун часто занимался различного рода подсчетами. Под предлогом того, что в голове считать сложно, он округлял числа: зарплату – в большую сторону, а траты – в меньшую. Сложение, вычитание – под эту медитативную песню он кружился на главной площади. Мишка Соня широко улыбался детям, протянувшим ручки в ожидании шариков.
* * *
Сачжун обеспокоенно пересчитал талоны на еду. Их осталось всего десять, а до конца месяца еще далеко. Первого числа всем выдавали по тридцать талончиков – разве этого достаточно для трехразового питания? Почему они не кормят своих сотрудников, приехавших ради парка из деревни? Конечно, в основном в парке работали школьники и студенты, желающие набраться опыта и повеселиться. Но были же и другие!
Скоро придется платить за еду. Сачжун разбито отправился в общежитие. По дороге ему встречались коллеги, предлагавшие заказать что‐нибудь на доставку, но все приглашения пришлось отклонить. Тело невыносимо ныло после часов, проведенных на палящем солнце. Поднять руку и открыть дверь – целый подвиг в таком состоянии. Мужчине казалось, что он уснет, стоит только облокотиться обо что‐то. «Помоюсь, и на боковую», – пробубнил он и потянулся к выключателю. Вспыхнула голубоватая лампочка – и осветила бардак, царивший в комнате.