– Забыли о тебе?
– Да, такое уже случалось. Мама с папой как дети, за ними нужен глаз да глаз.
– Надеюсь, моя мама тоже просто забыла про меня. Хотя вряд ли…
– Ну почему же!
Эти слова порядком разозлили Ючжи. «А вот меня бросили», – подумала она.
Чжуа недоуменно хлопнула глазами и извинилась, хотя явно не понимала, за что именно просит прощения.
– Пойдем быстрее. Когда солнце сядет, будет совсем страшно.
– Хорошо.
Девочки обошли главную площадь и даже сходили до «Беличьего колеса», как бы Ючжи ни хотелось этого избежать, но никого не нашли. Сил становилось все меньше, а лицо девочки мрачнело с каждой минутой. Она была уверена, что быстро найдет родителей, но…
– Как вы сюда приехали? – спросила вдруг Чжуа.
– На машине.
– Мы на автобусе, поэтому мне это не поможет. Но ты можешь сходить на парковку и посмотреть, стоит ли там ваша машина.
Ючжи раздраженно отвернулась. Конечно, она уже об этом подумала. Пустая трата времени. Если машины нет, значит, родители уехали без нее. Но это попросту невозможно! Девочка отмахнулась от тревожных мыслей и, глубоко вздохнув, сказала:
– Идти на парковку нет смысла. Мои родители здесь. Я уверена.
– Но…
– Если я выйду из парка, то уже не смогу вернуться. Ты хочешь одна здесь остаться?
– Нет, но…
Ючжи потянула Чжуа за руку, и та последовала за ней без какого‐либо сопротивления. Девочки отправились в очередной обход парка. Про парковку больше никто не вспоминал.
* * *
Вечер подкрадывался все ближе. Жара немного отступила, но теперь девочек начал мучить голод. Они устало присели на скамейку и стали наблюдать за прохожими. Почему все веселятся, а они одни должны страдать?
Вдруг Ючжи заметила в толпе знакомое лицо. Продавец мармеладок стоял у карусели и протягивал молодой паре упаковку со сладостями. До девочки донесся хриплый голос мужчины:
– Сколько вы уже вместе? Если съедите этот мармелад, то никогда не расстанетесь.
Парень безучастно улыбнулся, а девушка радостно захихикала. «Значит, он всем такое говорит», – разочарованно заключила Ючжи.
Не сказать, что она особо поверила обещаниям продавца, но на душе все равно стало как‐то грустно. Слабость все больше охватывала ее, а живот урчал все громче. Они столько раз обежали парк, а ведь она ничего, кроме того «недообеда», и не ела. Чжуа явно чувствовала себя не лучше.