Пришлось. Ясно, понятно.
Я молча продолжала пить кофе. Господи, ну почему другие люди могут искать себе партнёра по-нормальному, и только у нас троих всё всегда через жопу? Но за Сореном и в самом деле при таком раскладе стоило приглядеть. Он ведь и ещё что-то выкинуть может. Я же три года назад выкинула.
– Сколько, говоришь, это уже продолжается?
– С осени.
И всё это время ему удавалось успешно тихушничать? В самом деле, из ряда вон.
– Да, что-то многовато. Чем чёрт не шутит, может, у него это и серьёзно. Когда нам нужно быть в Петербурге?
– Договорились предварительно, что постановку начнут в июне. Примерно тогда нас и ждут. Но это уже тебе предстоит обсуждать точные даты. Ты же его агент.
Эрик всегда был везунчиком, пусть даже сам он так не считал. Да, несколько раз жизнь била его по-крупному, но в мелочах ему обычно везло.
В Питере ему в первую очередь повезло с тем, что я поселилась с ним в отеле. И даже в одном номере. Изначально меня посещала шальная мыслишка пожить отдельно от парней в своей однушке на окраине одного из многочисленных питерских гетто. Всё-таки, в отличие от них, у меня там был свой дом, обмятый под меня и обжитой, хранящий множество воспоминаний о моей прежней жизни, куда я возвращалась в каждый свой визит на родину, всякий раз с острой тоской отпирая дверь в опустевший и гулкий коридор. Но все карты мне спутала непредсказуемая петербургская погода, в очередной раз сделавшая кульбит: прогноз на июнь содержал в себе слишком много дней с дневной температурой, скажем так, тридцать плюс, гарантированно превращающей город в филиал ада. А в гостинице, пусть и довольно бюджетной, владельцы всё же разорились на кондиционер, без которого я в таких условиях сошла бы с ума на второй день. И я малодушно перебронировала один из синглов на полулюкс, располагающийся со вторым номером дверь в дверь.
Выбор отеля как можно ближе к театру я с Сореном и Эриком вообще не обсуждала, просто взяла и сделала – я не собиралась забивать себе голову ещё и питерскими пробками и расходами на такси. Пусть ходят пешком, Сорену полезно в отсутствие регулярных физических нагрузок разминать зад, давно обретший форму его рабочего кресла, хотя бы таким образом.
Как я ни экономила, проживание всё равно влетало нам в копеечку – понятия “дёшево” и “Петроградская сторона” сочетаются в одном предложении очень плохо. Но Сорен был в России первый раз, да и вообще очень мало путешествовал, предпочитая сидеть дома в окружении своих рукописей. Не хотелось портить ему впечатления от поездки не слишком парадными закоулками моего родного города или попытками попасть ночью на другой берег. Пусть поживёт, как турист, решила я. У Эрика же от предыдущих посещений Петербурга остались в памяти только картины холодного, пышного каменного центра – его тогдашние доходы позволяли роскошную жизнь. Ну, относительно моей она была роскошной.