– Езжайте.
– Прошу тебя, поехали с нами.
– Катерина, если ты совсем не хочешь, то мне хватит и Эрика, – влез Сорен. – Всё-таки он в России пять лет прожил. Культурные особенности знает, язык немного тоже. С тобой у него была возможность практиковаться.
– Сказала бы я, как он практикуется, но ты ещё не дорос. Кстати, он же вроде бы тебе рассказывал, как уносил оттуда ноги, а, Сорен? – я начала заводиться, вспомнив, чего это стоило лично мне.
– Катерина, ты именно поэтому так нам нужна там, – Эрик сегодня явно выступал в амплуа голубя мира, игнорируя все мои ядовитые шпильки и пытаясь найти хоть какие-то пути для консенсуса. – Ты вытащила меня тогда, с тобой нам будет намного легче и спокойнее. Да, я же тебе не успел сказать, пьесу мы будем ставить в Петербурге. Мы нашли совершенно очаровательный театр, тебе понравится. Съездишь домой, увидишься с подружками. Считай, что у тебя будет два месяца отпуска, работать будет в основном Сорен. Это же только его пьеса, я в ней ни слова не написал, мы просто будем на подхвате. Да и я хочу побыть с тобой подольше, чем обычно. Поехали?
Да не будет это никаким отпуском. Мы такое уже проходили, уехав на три месяца на съёмки в северную шведскую деревню. Люди утомили Сорена за две недели и всё остальное время он прятался от всех в снятом нами доме на отшибе. Дом был очень традиционный – крохотный, деревянный, выкрашенный неизменной фалунской краской, но зато имел камин и выходил окнами на лес и озеро – и то, и другое было предельно глухим. Городской житель Сорен, видевший камин только в их семейном загородном шато на Сандхамне, решил, что там ему гораздо комфортнее, чем на съёмочной площадке посреди толпы народу. Насмотревшись на лес и набравшись деревенских впечатлений, он начал внезапно писать новый сценарий, а всю его работу делали мы с Эриком, отпахивая на площадке полную смену. Поэтому Сорен был единственным, кто из этой поездки вернулся в самом деле отдохнувшим, полным вдохновения и с приятными воспоминаниями. Я же постоянно ругалась с режиссёром, торгуясь с ним за каждую строку сценария, которая ему не нравилась, а Эрик почти каждый день переписывал то, что мне не удалось выторговать. Иногда эти правки до неузнаваемости меняли изначальный сюжет, тянули за собой необходимость перекроить и дальнейший текст, и большую часть времени Эрик откровенно зашивался. Спали мы с ним по очереди и даже заняться любовью с видом на лес и озеро у нас вышло всего пару раз, в самом начале съёмок. Но торговалась я не только для того, чтобы у Эрика было меньше работы, была и ещё одна причина.