Владимир Николаевич почему-то запомнил этот день в деталях: свой испуг за Витю, бросившегося под копыта лошади, чтобы остановить взбесившееся животное (хотя ему только исполнилось шесть лет!), посиневшее лицо Сашеньки, ее рваные хрипы, крики «Бабушка! Бабушка!» и истерику ребенка.
…врачи в белом из неотложки, белые стены больничных коридоров…
…усталый взгляд хирурга. Его отрывистое: «Делаем все, что можем, не стойте в коридоре, вы мешаете персоналу!»…
…гроб в черном бархате. Комья земли, гулко бьющие по крышке. И свой растерянный, жалкий взгляд в отражении зеркала…
Сашенька… Как же он любил ее! Как ненавидел себя за тот день! Маленький Витя тогда настолько испугался, что месяц не разговаривал вообще…
А однажды Сашенька пришла к нему во сне.
– Милый мой, хороший мой… Отпусти себя, отпусти меня… У тебя еще есть для кого жить. Сережка, он же еще совсем молодой, неопытный. А Витенька…
Тут до него дошло, что он, разговаривая с женой, стал говорить вслух.
«Так и свихнуться недолго».
Родители Вити – Людмила и живой тогда еще Сергей, сын Соболева – пытались как-то тормошить мальчика, но смерть Сашеньки повергла внука в настоящий шок.
«Что же мне делать, родная моя? Я не могу, не хочу жить без тебя!»
И словно в ответ с края стола что-то упало. Это был конверт с отпечатанными фотографиями, сделанными в тот злосчастный день.
Он взял наугад одну – это оказалась та, что позже заняла прочное место в дорогой рамке на столе.
С тех пор Сашенька приснилась ему только один раз: когда Вите исполнился двадцать один год.
Она тогда сидела в любимом кресле-качалке, что-то вязала.
– Правнукам вяжу, пинеточки, – пояснила она, перехватив удивленный взгляд мужа. – Витя же наш женится скоро, ты забыл? И ребеночек у него будет.
– Когда? – тупо спросил он, ничего не соображая.
– Эх, дед, совсем ты старым стал! – шутливо усмехнулась Сашенька. – Ну неужели не помнишь, он сам говорил: девочка у него появилась. Хорошая девочка. Умненькая. Да ты увидишь ее скоро, она тебе тоже понравится!
1 ноября 2014 года
Ресторан, юбилейный вечер
Сначала все шло хорошо. Даже очень. Играла живая музыка, нанятые официантки сновали туда-сюда, неслышно разнося блюда.
Аня жутко проголодалась, а потому уплетала одно блюдо за другим, нимало не смущаясь неодобрительных взглядов, изредка бросаемых Людмилой Алексеевной. А то вдруг скоро перетащат их куда-нибудь на танцпол, она не успеет поесть толком – кто этих богатых знает?