– Не хочешь, я сам тебя раздену.
Обхватываю ее за талию и рывком стягиваю вниз. Так уже лучше. Она издает короткий стон. Узкое платье нелепого песочного цвета слегка задирается на бедрах, а под ним надеты обычные колготки, вместо чулок. Раздевание будет долгим. Но то, что она подо мной уже хорошо, хотя дышит так, словно пробежала стометровку. Снимаю галстук, не сводя с нее глаз. Когда начинаю расстегивать рубашку, она отворачивается и зажмуривает глаза:
– Послушай, я заплатил за тебя три цены, ты хоть посмотри на меня.
Никаких изменений, только вижу, как еще больше отворачивается, а руки сжимаются в кулаки. Провожу ладонью по ее колену и поднимаюсь к бедру, отчего она вся напрягается, а потом и вовсе издает всхлип, похожий на предвестник бабских рыданий. Беру ее за подбородок и разворачиваю к себе:
– Слушай меня внимательно, повторять не буду. Мне не нужна безмолвная кукла. Я не насилую женщин. Я их покупаю. Будь любезна, – растягиваю каждое слово, чтобы до нее дошло, что они пропитаны сарказмом, ― смотри на меня, как все шлюхи с любовью и обожанием.
На мои слова ее глаза наполняются соленой водой. Прекрасно.
– Может, за тройную цену ты решила разыграть спектакль?.. Я устал детка, деньги не заберу, только не строй из себя непонятно кого. Тебе сколько лет-то?
– Двадцать один, – еле слышно произносит и облизывает пересохшие губы, чем чертовски меня заводит. Оказывается, я люблю тихонь и недотрог.
– Ну, ты уже взрослая девочка. Посмотрим, чему научилась…
Накрываю ее нежное тело собой, одной рукой обхватываю грудь, а второй вновь поднимаюсь от колена к бедру. Готов уже разорвать на ней одежду, потому что нет сил сдерживаться. Поцелуями покрываю мягкую кожу шеи. Опять слышу всхлип и чувствую, как ее рука упирается мне в живот. Не то она делает, совсем не то…
– Не надо, пожалуйста…
И говорит совсем не то… Приподнимаюсь, тяжело дыша и смотрю на нее в упор:
– Ты что творишь?
Она в каких-то мелких конвульсиях начинает отрицательно мотать головой и смотрит на меня огромными глазами цвета Каспийского моря. И снова всхлипывает:
– По-жа-луйс-та…
– Черт! – отскакиваю от нее, как от прокаженной. Брюки готовы пойти по швам, а мне приходится сдерживаться из-за какой-то бабской истерики по совершенно непонятной причине. ― Уходи отсюда! Скажи Салиму, что я недоволен. Пусть явится.