Фронтовые приключения. 80 историй о Великой Победе - страница 9
Запомнил я генерала Рокоссовского – командующего нашей 16-й армией, хоть и видел его всего раз. Высокий красавец в ладной шинели, бравый офицер. Вдохновлял даже одним своим присутствием.
Тунгучбай-ата ведает о былых днях очень живо и эмоционально, с теплотой и улыбкой. Иногда посмеиваясь, он создаёт свой, особый взгляд на военное время. Нет в его речах даже малого намёка на нечеловеческие страдания. Он воевал за свою Родину и теперь с гордостью об этом рассказывает.
Помню, как дрались с гитлеровцами врукопашную: кулаками, ногами, прикладами… А они оказались неохочи до мордобоя! Не выдержали и бросились наутёк, а мы вдогонку. Километров 15 продолжалась погоня, прежде чем нас остановили офицеры. «Вы куда? – спрашивают. – Вернитесь на артподготовку!». А мы-то и не знали, что в те дни как раз началось первое крупное наступление.
Хорошо тогда повоевали! Немцы обижались: «Это зима победила, а не советская армия». Снег действительно был по колено, ни машине, ни мотоциклу не проехать. Пешком пришлось отступать нацистам. Тогда на 250 километров мы их от Москвы отогнали. Едва вздохнули облегчённо, но не тут-то было! Начали летать немецкие самолёты и бомбить наши позиции. «А где же наша авиация?» – ждали мы, но её пока не было.
Около года держали мы позиции под Холмом. Надо было подготовить оборону Москвы в случае новой немецкой угрозы. Потом перебросили нас в Калинин. Он, правда, в то время иначе назывался. Помнишь, как?
Краска стыда покрыла моё лицо.
– Ладно, не суть важно. Вот туда и отправили всех героев Панфиловской дивизии. А немцы считали нас «дикой дивизией». Потому как собраны были в ней ребята из Средней Азии. Да мы и вели себя, на их взгляд, дико. Шли напролом и ничего не боялись. Но под Калининым было сложно. Дороги занесло снегом, снабжение не приходило. Мы жили там 2 месяца, голодали. Но местные жители делились с нами молоком и хлебом.
Едва отошли от боёв – опять на передовую. Наш полк в сражениях под Холмом был головным. Помню, как немцы, трусливо отступая, жгли деревни. Лишь бы напакостить советскому солдату, лишив его убежищ! Но мы умудрились жить в лесу, в шалашах.
Тунгучбай Апасов
Судьбу следующего боя решили два станковых пулемёта. День и ночь шли на нас немцы, а мы их штабелями укладывали на снег. Живописная порой была картина – ночь, снег, побеждённый враг, освещённый лунным светом.